СОЛНЦЕ ЗА ОБЛАКАМИ
В верхней прихожей домика Мохового Гнома есть окошко под самой крышей, маленькое, почти слепое, но в него можно все же разглядеть, что делается на белом свете. И сейчас Моховик стоит на стуле и смотрит – а почему бы и нет?
Лес кажется совсем непривлекательным и сонным. Деревья совсем сбросили листву и теперь протягивали вверх голые, почти черные ветки, словно призывая на помощь, и со стоном и скрипом раскачивались под порывами холодного ветра. Яркая осенняя листва, которая совсем недавно покрывала землю разноцветным, шуршащим лоскутным одеялом, промокла под мелким осенним дождем, побурела, раскисла. Трава пожелтела и пожухла. В стальном, сером, холодном небе медленно плыли сизые облака.
Нигде ни одного цветка, ни пчелы, ни бабочки, - словом, ничего и никого, что делало эти места летом такими чудесными и уютными. В такое время года все обитатели Леса стараются не показываться лишний раз из своих домов, и лишь вороны с криком кружились над корабельными соснами, словно напрасно призывая тепло.
- Ну, как там погода? – позвала из кухни Малинка.
- Отвратительно, как всегда, - отозвался ее муж, - Ветер такой, что не высунешь носа, и тропинки раскисли так, что мигом утонешь в грязи. Остается только ждать, когда все это, наконец, кончится.
Впрочем, Моховик ворчал лишь для порядка. Ведь погода на улице не так важна, когда есть милый уютный домик под корнями старой сосны, а в нем – зимняя квартира на среднем ярусе, и большая русская печь, где так уютно потрескивают дрова, и кухня, где можно в любой момент сделать кофе со сливками и сдобными сладкими булочками, а потом пить их под пение магнитофона, и гостиная с мягкими креслами и телевизором. А в спальне – уютная мягкая кровать, застеленная прохладными льняными простынями и теплыми пуховыми перинами.
И это так сладко – лениться вдвоем с женой, вставать поздно, ложиться рано, - ведь в это время года дня почти не бывает, - и вести вдвоем милые разговоры, до которых никому из посторонних нет никакого дела, и играть в лото или домино. А иной раз – просто помолчать, взявшись за руки, зная, что никто не нарушит уединения.
Вот почему моховые гномы были так удивлены, когда раздался внезапный стук. Кто-то отчаянно барабанил в дверь верхнего крыльца, и этот кто-то, скорее всего, принес дурные вести.
Моховик мигом бросился и открыл, и в прихожую вкатился… даже не сразу понять кто. Какой-то пищащий комок из грязи, прилипших травинок и листьев упал ему под ноги и едва не закатился под подставку для обуви. Моховик быстро захлопнул дверь и схватил в швабру, чтобы немедленно выгнать это неприличие, этот кошмар, да заодно и отучить беспокоить в неположенное время порядочных гномов, как комок грязи поднялся на лапки, шумно отряхнулся и жалобно пропищал голосом Голубого Мышонка:
- Моховик, прости, я понимаю, что ты обо всем этом думаешь, но у меня не было другого выхода!
- Голубой Мышонок! – в один голос воскликнули гномы.
- Конечно, конечно, я тут все уберу, не беспокойся, Малинка, - виновато пробормотал неожиданный гость и потянулся за веником.
- Голубой Мышонок! – строго сказала Малинка, - Ты немедленно отправишься в баню – у нас еще осталась горячая вода, и отмоешься, как следует, дочиста, и переоденешься в сухую и чистую одежду, а я тем временем приведу в порядок твой собственный костюм. Приходить в гости в ТАКОМ виде – это просто немыслимо, и тем более, невозможно принимать таких гостей.
*** *** ***
Голубой Мышонок так и поступил. Пока он с наслаждением тер себя мочалкой и согревался в горячей воде, гостеприимные гномы подготовили для него старую спальню Моховика. Впрочем, он плескался даже больше, чем следует, потому что понимал всю неизбежность давать объяснения разумному домоседу Моховику.
Наконец, он вытерся, закутался в теплый махровый халат и явился в жарко натопленную кухню, где гостя уже поджидал горячий чай с молоком, и варенье с малиной, и гречневая каша на меду.
Голубой Мышонок чувствовал себя таким усталым, что сначала разговор за столом не клеился. Когда же гость почувствовал, что съесть еще одну крошку опасно, потому что шкурка может лопнуть, и его уже слегка потянуло в сон от сытости и тепла, Моховик строго посмотрел на него и спросил:
- Ну?!
Голубой Мышонок как-то странно захихикал. Он пытался показать, что не понимает, что происходит, но только это ему совсем не удалось. Его смех никто не поддержал, и он постепенно оборвался под взглядами гномов, так что Голубой Мышонок смущенно произнес:
- Дело в том, что меня чуть не поймала Сова. Ну и глазастая тетка! Углядела меня на поле и как бросится вниз! Я – бежать, но разве мне ее перегнать!
- Что же ты не попросил убежища у Полевых Мышек? – удивилась Малинка.
- Я пытался, но в это время года они все – на зимних квартирах. Вход в их летние норки закрыт наглухо, - посетовал Голубой Мышонок, - К тому же земля так раскисла, что вход найдешь-то не сразу, а где приморозило, там, наоборот, земля такая твердая! В общем, я метался по полю и уже думал, что мне пришел конец… честное слово, вот тут я подумал, как жаль, что не послушался родителей и не остался дома…
- Как же ты спасся? – с нетерпением перебила Малинка.
- Я уже выскочил на опушку, а там – вот удача! – паслись кабаны! Мне удалось затеряться у них между копытами, а Сова не решилась нападать на стадо свиней, - с плохо скрытой гордостью объявил Голубой Мышонок, - А тут мне еще удалось залезть вожаку на хвост. К счастью, он ничего не заметил, я ведь очень легкий! Только так я и смог отдышаться, а кабаны заходили в лес все дальше и дальше и почти привезли меня к вашему домику. Тут-то я и решил, что едва ли спокойно доберусь до своей норки, и, ну вы понимаете, дорогие друзья…
- Понимаем, - кивнула Малинка.
- А еще, я так понимаю, тебе нужен покой и сон, - заметил гном, решительно провожая гостя в спальню.
*** *** ***
Едва за ними закрылась дверь и Голубой Мышонок уютно устроился в постели, гном решительно заявил:
- Не хотел смущать тебя при жене… Но ты хоть понимаешь, еловая голова, что сегодня чудом не погиб! Наверное, ты просто родился в рубашке!
- Понимаю, - опустил глаза Голубой Мышонок, - Но что же я могу сделать с этой Совой! Она – не только мое несчастье, Моховик, и ты это знаешь. Не могу же я ей запретить летать, где вздумается!
Моховик в отчаянии воздел руки над головой.
- ЕЙ – ТЫ – НИЧЕГО – ЗАПРЕТИТЬ – НЕ МОЖЕШЬ! – раздельно и четко сказал он, - НО ТЫ – МОЖЕШЬ – САМ – СИДЕТЬ ДОМА – КОГДА – НА ПОВЕРХНОСТИ – ТАК ОПАСНО!
Голубой Мышонок скромно промолчал.
Тогда Моховик ударил кулаком по ночному столику:
- ЗАЧЕМ – ТЕБЯ – ПОНЕСЛА – НЕЛЕГКАЯ – ИЗ ДОМА?!
- Послушай, милый Моховик, - откашлявшись, робко начал Голубой Мышонок, - Конечно, собственный дом – это чудесно, но, если все время проводить там одному, становится скучно. Ты так не думаешь? А вот представь себе, что ты совсем один, день за днем, и тебе уже все надоело, и ты думаешь о друзьях, некоторые из которых тоже совсем одни или заперты в тесном семейном кругу… Я долго думал над этим и боролся с собой, но потом все же отважился навестить Калинку…
- И ради этого ты пошел на такой риск?! – поразился гном.
- Ну, не такой уж тут и риск, - осмелился возразить Голубой Мышонок, - Видишь ли, я уже отправлялся с визитами и раньше…
Тут гном издал стон и уронил руки на колени.
- Да ничего там такого страшного нет, Моховик, правда, - в голосе Голубого Мышонка зазвучали умоляющие нотки, - Ты просто не знаешь. Ну, конечно, лапки утопают в жидкой грязи, но сам воздух пахнет… пахнет листвой и грибами, и даже не скажешь, что сейчас поздняя осень! А какая необычная, торжественная, звенящая тишина кругом – любой звук разрывает ее, словно выстрел. Право, Моховик, ты совершенно напрасно себя ограничиваешь…
- Ничего не напрасно, - гном уже успел взять себя в руки, - Ну ты сам подумай, Мышонок. Ведь с самого начала весны до конца осени я был очень занят: и работал, и гулял, и купался, и играл… Тут поневоле захочешь отдохнуть, и осень тут очень даже кстати! Ведь могучее Солнце – и оно тоже поступает точно так же! Жарит вовсю целое лето, а как облетели листья – так все, говорит оно, увольте меня на покой! И оно показывается совсем ненадолго, ровно на то время, чтобы мы все его совсем не забыли…
Голубому Мышонку нечего было на это возразить.
- Оно дает Зиме возможность царствовать спокойно, лишь иногда вмешивается короткой оттепелью, чтобы морозы и снега не забывали все же свое место. И это даже хорошо, иначе мы просто не успевали бы по нему соскучиться! Иногда ведь хорошо побыть одному, или со своей семьей. Если же ты так хочешь узнать, как поживают друзья и родные, пожалуйста – телефон под рукой!
Голубой Мышонок опустил глаза.
- Я думал, - вернее, мы все думали, что после того, как ты чудом выбрался из мышеловки и вернулся домой, ты стал более ответственным и осмотрительным. Видимо, мы надеялись на это зря, - грустно подвел итоги гном.
- Моховик, - горячо обещал Голубой Мышонок, протягивая лапки другу, - Обещаю тебе, что это последний раз! Спасибо тебе за помощь, и уверяю тебя, как только я завтра вернусь домой…
- ТЫ завтра вернешься домой?! – перебил его гном, - Ну нет уж, голубчик, и думать об этом забудь! Ты останешься здесь, в моем доме, и поживешь у меня до тех пор, пока земля не покроется снегом, достаточно глубоким для того, чтобы под ним можно было спокойно передвигаться. До этого времени тебе придется побыть под присмотром. И я не желаю слушать никаких возражений! Надеюсь, наше с женой общество тебе не покажется скучным.
Голубой Мышонок часто поступал легкомысленно, но он умел признать правоту друзей – особенно в том случае, если понимал, что они действуют ему на благо. Он согласился остаться без особых возражений. Лишь когда Моховик, пожелав гостю доброй ночи, уже закрывал за собой дверь, до его слуха донесся едва слышный вздох: «А все же первая наледь на лужах так красива!».
*** *** ***
Моховик немедленно сообщил Лесным Мышам, что их старший сын погостит у него несколько недель. Он не стал рассказывать друзьям, при каких обстоятельствах Голубой Мышонок принял приглашение, зато долго и обстоятельно обсуждал с Отцом Мышеем прелести домашнего уюта, а с Мамой Мышкой – тонкости ведения домашнего хозяйства.
Только положив трубку, Моховик успокоился – ведь даже себе самому он не признался бы в том, что ему тоже иногда хочется подняться наверх и познакомиться с Поздней Осенью. Но этот секрет никому не следует знать.
ПОИСКИ В СНЕГУ
Время незаметно в домике Моховика, потому что хозяева старались не оставлять Голубого Мышонка наедине с грустными мыслями. В свою очередь, тот оказался отличным партнером по настольным играм и приятным, остроумным собеседником, который знает много забавных анекдотов. Всем хорошо сидеть у теплой печи, и никуда не торопиться, и ни о чем не беспокоиться. Обжигающий душистый чай с медом, молоком и вареньем согревает внутренности, и кажется, что тепло течет по жилам. Холодные лесные тропинки словно находятся на другой планете - друзья вернутся к ним в свое время, а сейчас они могут подождать...
А на поверхности день за днем ветер приносил холодный воздух с севера, метель продолжала плясать и сыпать снежинки – и жесткую стылую землю накрыла белоснежная пушистая перина. Тонкие веточки молодых осинок, кленов и березок, казавшиеся такими беззащитными без листвы, принарядились в тонкое искрящееся кружево измороси. Кусты, которые недавно сердито оборонялись от случайных прохожих голыми узловатыми сучьями, теперь выглядели как странные, фантастические существа. Из-под снега ярко сияли красные гроздья рябины и темные, рубиновые ягоды боярышника. Могучие ели словно постарели за одну ночь - поседели и слегка опустили плечи. На ясном бледно-голубом небе ни ветерка, ни облачка; тишина; лишь иногда с шумом вспорхнет птица - и с еловой лапы дождем срывается целая охапка снега.
Горячие пирожки с капустой только что выскочили из печи, как в дверь постучали. На пороге стоял встревоженная, растрепанная Белочка.
- В лесу несчастье, - заявила она с порога, даже не поздоровавшись, - Пропал один из молодых зайчат!
- Как это - пропал? - удивился Моховик, - Кто видел его в последний раз?
- Вот это мы и пытаемся выяснить, - вздохнула белочка, - Птицы и мы, белки, уже поспешили сообщить новость всему Лесу. Но со вчерашнего утра никто малыша не встречал.
- Видишь ли, Длинные Ушки всегда был одним из самых любопытных детенышей. Оно и понятно, он уже достаточно подрос, чтобы не заблудиться, и у него отлично окрепли лапки, так что его не могли поймать ни волк, ни лиса, ни медведь, - постаралась успокоить Белочку Малинка.
- Ох, я даже не знаю, что и подумать, - белочка прижала лапки к вискам, - Конечно, нельзя сразу же терять надежду, но... У меня самой не раз бывали дети, и уж я знаю, почем фунт лиха! Все малыши - такие бесенята, что стоит только отвернуться - мигом попадут в беду! Унес же ястреб моего среднего! Зайцы не такие родители, чтобы сразу же поднимать панику, а сейчас они в отчаянии!
*** *** ***
Мороз трещал в кустах, как крупный сильный зверь, который с трудом пробирается через заросли. Первым шел Отец Заяц, за ним гуськом – Мама Зайчиха, Отец Мышь и Голубой Мышонок. Моховик на лыжах замыкал шествие.
- Будем идти по следам, - решил Отец Заяц, - К счастью, снег мягкий и рыхлый.
Если присмотреться к такому снегу внимательно, многое можно заметить. Лесные обитатели умеют читать следы лучше, чем люди - книги. Ведь у каждого зверя – свои, особые отпечатки лапок, такие же разные, как и человеческие лица, а благодаря тонкому, чуткому носу лесной зверек может точно сказать не только, КТО здесь прошел, но и КОГДА прошел.
Вот легкие, тонкие следы изящной маленькой хищницы - куницы. Она редко спускается на землю, предпочитая подкрадываться к задремавшим на ветвях птицам. Вот и сейчас следы оборвались точно у корней высокой сосны – не повезло ее обитателям!
Птицы оставляют следы, очень похожие на галочки – видно, что экономные синицы спускаются вниз, чтобы поклевать семена из упавших на землю шишек. Друзья не раз замечали пустые шишки и упавшие перышки.
- Пока ничего необычного, - заметил Голубой Мышонок.
Помощь мышей оказалась бесценной – маленькие и юркие, они то и дело обыскивали землю под снегом, стараясь понять, не провалился ли зайчонок в канаву или яму, незаметную зимой. Если же рядом оказывался вход в чью-то нору, мыши тщательно обнюхивали его, стараясь уловить запах зайца, пока не становилось ясно – Длинные Ушки не был здесь в ближайшую неделю.
Отец Мышь только собирался очередной раз нырнуть в снег, как вдруг замер, подняв мордочку, и его блестящий кожаный нос завертелся, как пропеллер, втягивая воздух.
Глядя на него, Моховик и Голубой Мышонок остановились, но тут Отец Мышь предостерегающе поднял лапку и приглушенно пропищал сыну:
- Я чую След Волка. Предупреди Зайцев.
Мышонок бросился вперед, но Отец Заяц уже и сам ощутил страшный запах Серого Волка. Схватив Маму Зайчиху за лапку, он в один скачок оказался рядом с друзьями.
- Где? – спросил Моховик.
- Вот они, - оглядевшись, шепотом ответил Отец Мышь.
Эти следы напоминали след собаки, но волки ходят, наступая сильнее всего на переднюю часть лапы. Видно, как лесной охотник крался, переступая мелкими шажками, прячась за валунами – кое-где остались серые волоски. А дальше – дальше он бросился на добычу, чтобы схватить и уже не отпускать, бросился изо всех сил – вон как глубоко увязли лапы, какая длинная осталась полоса, когда серый притормозил…
Притормозил, потому что тут появилась вторая цепочка следов – от Серого Волка со всех ног улепетывал зайчонок Длинные Ушки!
Друзья глубоко вздохнули и долго молчали.
*** *** ***
- Он жив! Ему удалось убежать! – первым решился сказать Моховик, - Нам остается только идти по следу.
Не раз и не два было ясно, что Волку едва не удалось схватить зайчонка, но тот все же дал стрекоча – бежал сломя голову, не разбирая дороги. В таком случае друзьям было легко не потерять дороги. Но вот Волку все же удавалось подобраться почти вплотную, и Длинные Ушки петлял по лесу, внезапно бросаясь то влево, то вправо, подпрыгивая и вертясь на месте, ныряя в сугробы и прячась за ели и пни.
Казалось, вот-вот у него получится обмануть Серого Волка, сбить его со следа, то волки – прекрасные охотники. Снова и снова ему удавалось взять след…
Вынужденные в точности повторять это долгое, изматывающее состязание в хитрости, быстроте и силе, где ставной и главным призом была жизнь, друзья сбились с ног. Приходилось то разделяться, чтобы самим не поддаться заячьему обману, то собираться вместе, чтобы не потеряться.
Не однажды случалось, что друзья, точно повторяя маневры зайчонка, сталкивались нос к носу. А тем временем короткий зимний день уже клонился к вечеру. Похолодало, над землей закружилась легкая снежная поземка, ледяная пыль слепила глаза и забивала носы, уши и хвосты замерзли так, что хозяева их уже не чувствовали.
И все же все были рады, очень рады, когда убеждались, что след продолжается – ведь в глубине души все боялись найти следы волчьего обеда.
Гном и Лесные Мыши никогда еще не забирались так далеко от дома. Непоседам Зайцам весь Лес был знаком вдоль и поперек, и они не могли не заметить, как постепенно чаща становится сумеречной, глухой, нехоженой. Дуплистых деревьев становилось все больше, но непохоже, чтобы они были обитаемы. Впрочем, такое большое дупло могло понадобиться разве одной Сове.
Чей-то крик, пронесшийся над Лесом, заставил всех испуганно присесть. Тут же где-то заворчали глухари, вспугнутой стаей взлетев на деревья.
- Мы уже вышли к оврагу, - вздохнул Отец Заяц.
Мама Зайчиха безутешно заплакала: становилось ясно, что им, скорее всего, придется возвращаться домой без зайчонка. Вечер уже окончательно превратился в темную, глухую ночь, вьюга мела все сильнее и сильнее, да и кто знает, какой Враг может встретиться в незнакомой чащобе?
- Пожалуй, только вот давайте все же присядем хоть на минутку, - взмолился Моховик.
Уже ни на что не надеясь, друзья укрылись от ветра между четырьмя молодыми дубками, которые росли вместе, сплетаясь корнями у основания. От усталости и огорчения мысли не шли в голову, но носы – самые преданные друзья лесных обитателей, - нет, носы не дремали, они продолжали свою работу!
Легкий знакомый запах коснулся носа Голубого Мышонка, будя воспоминания о чем-то почти забытом… Запах тепла и жилья, а еще – запах друга, с которым когда-то, далеким и сказочным летом, было так весело играть в зарослях папоротника или лениться на теплой, прогретой солнцем перинке из одуванчиков…
Голубой Мышонок даже покачал головой, пытаясь отогнать наваждение, но Запах звал и звал, настойчиво, умоляюще, а иной раз почти сердито, словно злясь на глупость того, кому он был предназначен. И тут первая мысль, не связанная с печальной судьбой зайчонка, завладела сознанием Мышонка. Мысль оказалась очень ясной и на удивление простой, - странно, как это никто не догадался о таком простом выходе раньше!
- Послушайте! Я вспомнил, вспомнил! – радостно воскликнул Голубой Мышонок, - Здесь же совсем рядом зимний дом Ежей! Пойдемте к ним, погреемся!
ПЛАЧЕТ ЛИ ВЬЮГА?
Пришлось довольно долго кричать и стучать, прежде чем за дверью послышались осторожные шаги, и сонный голос Отца Ежа недовольно спросил, кто ломится в чужой дом в такую погоду.
- Ежик, пусти нас! – взмолился Отец Заяц голосом куда более жалобным, чем он сам ожидал, - Это мы, Зайцы, и с нами Отец Мышь с сыном, и еще наш друг Моховик. Честно говоря, мы попали в беду и даже не знаем, что будем делать, если ты нас не выручишь.
Дверь немедленно распахнулась, открывая вход в маленькую, тесную и довольно холодную прихожую, но друзья были так рады спрятаться от ветра, что едва не столкнулись на ступеньках. Ежик, суетесь, помог им отряхнуться от снега, и снять с себя обледеневшую одежду, и вылить из обуви холодную талую воду.
- Как же можно выходить на прогулку в такую погоду, да еще забираться так далеко, - причитал он, - Боюсь, Голубой Мышонок, это одна из твоих выходок! Признавайся – идея была твоя, а друзья вынуждены были составить тебе компанию, потому что не смогли отговорить! Честное слово, я иногда удивляюсь, почему твой уважаемый отец до сих пор ни разу тебя не выпорол!
За разговорами хозяин мягко провожал гостей вниз, вниз по земляной лестнице, и с каждой ступенькой воздух становился все теплее, а коридор – все чище. Тут уже не было паутины в углах, и пол, очевидно, не так давно аккуратно подмели, и коврики из сухой листвы уютно присыпали опилками, а медные ручки дверей, выходящих в коридор справа и слева, были начищены и блестели так, словно до них никто никогда не дотрагивался.
Ежик толкнул самую дальнюю дверь – и друзья мигом оказались в большой комнате, служившей, очевидно, одновременно кухней и кладовой. Тут в большой печи пылали березовые дрова, стреляя и потрескивая, тут в резных тяжелых буфетах дожидалась своего часа посуда, подмигивая глянцевыми боками горшков и кастрюль. Тут на потолочной балке висели пучки трав и сушеные связки грибов и ягод – на все случаи жизни, а под ними, вдоль левой стены, выстроились корзины с сухофруктами. Самые теплые места, рядом с печью, занимали кованые сундуки, на которых при необходимости спокойно мог выспаться неожиданный гость.
Еж принес каждому сухую теплую одежду, носки и шлепанцы, и проследил, чтобы каждый уютно расположился за столом там, где исключено попасть под струю сквозняка. Когда же хулиганисто засвистел носик чайника, и на столе появилась манная каша с бутербродами, друзьям на несколько блаженных минут показалось, что никого счастливей их нет в целом свете!
Если придирчивому критику с утонченным вкусом комната показалась бы мрачноватой и слегка захламленной, потолок – слишком низким, а стол и угощение – подчеркнуто простыми, то уж точно не тем, кто едва не отчаялся, а сейчас почти забыл, что когда-то замерзал, голодный и усталый, в зимнем лесу! Отец Еж не захотел будить жену и детей, поэтому сам приготовил ужин. Оказывается, и манная каша с комками может показаться очень вкусной, но только, конечно, не от хорошей жизни.
Отец Еж очень расстроился и разволновался, когда узнал о пропаже Длинных Ушек.
- Надо же, надо же! Теперь мне ясно, что заставило вас всех забрести в овраг… а вы ведь, друзья, совсем не знаете эти места! Разумеется, если я чем-то могу помочь – мой дом всегда к вашим услугам!
Гости благодарно склонили головы. Может показаться странным, что Еж, местный житель, не вызвался отправиться утром на поиски вместе со всеми, а друзья не пригласили его с собой. Но древние Обычаи Леса строго заповедовали: никого никогда нельзя просить, чтобы он сделал что-то, что не было заведено у его племени. Ежи испокон веков не покидали зимой своих домов, предпочитая спать большую часть суток – и никакой еж не нарушит этот обычай, если только речь не идет о жизни и смерти…
- И не страшно тебе, Еж, жить в такой глуши, - удивленно заметил Отец Мышь, - ведь здесь совсем рядом – логово волков… вот что меня очень беспокоит.
- Это да, тут совсем мало общества, - согласился Еж, - Но, видите ли, в соседстве с волками есть своя прелесть. Серые волки обычно не охотятся рядом со своим домом, предпочитая разбойничать подальше от этих мест. А иные враги слишком боятся и уважают волков, чтобы без крайней нужды забредать в их владения. Так что тут мы зимуем совсем тихо и спокойно… Если зайчонок прячется здесь, он, скорее всего, жив.
*** *** ***
Чистые теплые перины постелили прямо на сундуках, в печи уже дотлевали последние угольки. От сытости, усталости и тепла друзья провалились в сон сразу, как Еж, пожелав всем спокойной ночи, отправился спать.
А за стенами домика набирала силу снежная буря… Ветер выл, и стонал, и ревел, а деревья, покачиваясь с такт, скрипели ветками, и трещали, и охали, как старики, у которых прихватило спину.
Изредка метель чуть стихала, и тогда вьюга плакала, как заблудившийся щенок, который скулит, и пищит, и повизгивает, зовя маму, - а в лесу от мороза и тяжести снеговых шапок ломались и падали вниз ветки, так что треск стоял такой, как будто мороз и ветер решили устроить салют.
«У-у-у-у! – Ух! Ух! Уй! Ай! – Ви-и-и, Ви-и-и, Вью! – Ах, Ах! – У-у-у!» - вьюга билась в стены домика, словно она тоже плакала от холода и просилась домой, к теплому очагу.
И в этот жалобные звуки снежной бури как будто вплетался еще один голос, тихий, нежный, едва слышный… он никогда не смог бы привлечь чье-то внимание, несмотря на страх и отчаяние, которое так и звучали в нем. Ведь он был почти неразличим этой страшной, черной, холодной ночью… И все же он оказался очень заметным, потому что это был ЖИВОЙ ГОЛОС.
Каким-то чудом отчаянный тонкий писк заблудившегося малыша достиг слуха Мамы Зайчихи. Сначала она лишь беспокойно заворочалась в постели. Но плач не утихал, и настырно вмешивался в сладкие сны, назойливо проникая в уши. И вот уже Мама Зайчиха проснулась, как от внезапного толчка в бок. Первое время она только прислушивалась, напряженно глядя усталыми глазами в темноту. Но вот ее предчувствие превратилось в уверенность.
- Вставай, отец! – решительно растолкала мужа Мама Зайчиха, - Просыпайся скорее! Я слышу голос нашего сына, я знаю к нему дорогу!
Отец Заяц поворчал для порядку, но все же зажег фонарь и разбудил друзей. Все вместе они следовали за Мамой Зайчихой, которая шла и шла, уверенно различая в ночи голос родного сыночка.
И вот уже все явно услышали тихий плач зайчонка, который сжался в маленький белый комок под занесенной снегом елочкой, тихо дрожа и икая от холода и страха, низко опустив уши и пытаясь согреть дыханием озябшие лапки.
Друзья столпились вокруг него и несколько минут просто молчали, удивленно и благоговейно, все еще не в силах поверить собственным глазам.
*** *** ***
Зайцы подхватили сына на руки и так доставили в домик Ежей, словно тот внезапно стал хрустальным и мог разбиться, если его резко поставить на ноги. К счастью, Длинные Ушки почти не пострадал, да к тому же, как и все малыши, он быстро забывал страхи и несчастья, когда вокруг все хорошо и рядом папа и мама.
Не прошло и трех часов, как Длинные Ушки, согревшись и просохнув, сидел на печке, болтая лапками, уписывая теплые медовые пряники с теплым молоком.
Ежик, и Лесные Мыши, и Моховик – все старались доставить малышу удовольствие. Ведь подумать только, они уже почти потеряли надежду, что увидят Длинные Ушки еще раз, дело чуть было не закончилось непоправимой бедой – и так счастливо закончилось! Как это все же здорово, что зайчонок жив, и какой же он славный!
- Ну а как же так получилось, что ты заблудился? – наконец спросил Отец Заяц, - Ведь я многому тебя научил, и ты отлично гулял один летом!
- Да и сколько раз я тебя предупреждала, чтобы ты не убегал один слишком далеко, - с легким упреком добавила Мама Зайчиха.
Длинные Ушки очень смутился.
- Я не виноват, - пробормотал он, - Просто я убегал от волка, и вдруг произошло что-то совсем странное… и непонятное. Я так испугался! Ведь у меня вдруг пропали лапы!
И маленький зайчонок с удивлением поднял свои лапки, глядя на них так, словно видит их впервые.
*** *** ***
Ранним утром маленький зайчонок выбрался на опушку леса, чтобы полакомиться вкусной корой диких яблонь, когда внезапно ощутил – за ним пристально наблюдают несколько пар хищных зеленых глаз. Волки – а это были именно они – тоже оказались совсем не прочь закусить и уже присмотрели себе завтрак.
Зря в Лесу многие верят в то, что зайцы – звери глупые и трусливые. На самом деле косые – просто очень осторожный народ, но они, как все только что убедились, могут быть смелыми и решительными, когда этого требуют обстоятельства. Несмотря не юный возраст, Длинные Ушки уже не раз уходил от погони. Вот и сейчас он, подпрыгнув высоко вверх так, что перед носом волка мелькнул только его хвостик, бросился выписывать петли по снежному полотну.
Волки старались напугать зайчонка громким воем, но Длинные Ушки не поддавался и лишь старался держаться подальше от Поля – ведь на открытом пространстве спрятаться намного труднее. И вот наконец серые устали обнюхивать сугробы и корни деревьев, заглядывать под каждую корягу и каждую еловую ветку… Очевидно, они решили, что добыча просто не стоит таких усилий.
Длинные Ушки присел под елочкой, чтобы немного отдохнуть перед обратной дорогой. От бега очень хотелось пить, и зайчонок зачерпнул снег лапкой, чтобы хотя бы смочить губы, и… замер от изумления! От привычной лапы осталась только розовая подушечка!
Зайчонок в панике оглянулся, пытаясь найти свой хвост, и уши, и задние лапы, но привычная серая шуба куда-то исчезла. Вместо нее тело покрылось белым-белым мехом, и он сливался со снежной пеленой, так что Длинные Ушки почувствовал себя невидимкой!
Длинные Ушки заплакал – ведь теперь он остался без близких и друзей, которые никогда его не увидят и не узнают! Так, вне себя от стыда и горя, маленький зайчонок просидел под елкой до самой метели!
Как только Длинные Ушки замолчал, крыша домика чуть не рухнула от счастливого, звонкого и совсем не обидного смеха!
- Мы забыли тебе рассказать, сынок, - вытирая выступившие слезы, сказал Отец Заяц, - Просто зимой все зайцы и белки меняют шубку! Летом мы все были серые, а зимой – стали белыми, потому что так Врагам труднее заметить нас на снегу. И это очень хорошо, ведь, может быть, благодаря зимней маскировке волки тебя не заметили!
Длинные Ушки посмотрел на маму и папу – и правда, их шубы тоже побелели, словно снежные метели подарили им наряд на всю зиму. |
