Полли почему-то зажмурилась так, как будто ей резко пустили в глаза солнечного зайчика.
- Эй, Сонно! Несносный бурундук! Я же знаю, что это ты со своими стекляшками! Ну, погоди у меня, сейчас я до тебя доберусь, и ты сам отдашь их Стеклодуву Петкэ с извинениями! – ужасно болели глаза.
И тишина. Только вдалеке послышалось что-то вроде мерных и неторопливых шагов.
- Сонно? Хватит играть в молчанку! – попыталась поднять веки, – Ай-ай-ай! Да что же ты сделал то, как песком засыпало все! Ну, попадись мне!!! – резь в глазах была невыносимой.
И опять тишина.
- Если это твоя глупая шутка братец, то ты знаешь, что тебе влетит – сказкой не покажется!
Вдалеке что-то то ли хрустнуло, то ли хлюпнуло.«Что это за место-то?» Мысли в голове текли как-то вяло. Попытка открыть глаза. Неспешно, сквозь резь стали проявляться блеклые и нечеткие очертания помещения.
Удалось разглядеть только мутные силуэты сероватых покрытий стен с явно плохо отштукатуренными формами и почувствовать невероятно спертый, как подвальный, воздух со сладковато-тошнотным запахом гниения овощей или листвы.
“Бульк. Бульк. Бульк. Как будто в лужу чего-то густоватого, наподобие Маминой каши из клевера, падают кусочки морковки… Мммм. А я, оказывается, еще могу думать о еде ”
Вспышка боли помутила сознание.
«Знатно, наверное, приложилась где-то. Голова – как моченый кочан капусты».
Мысли потихоньку приходили в порядок, и Полли попыталась вспомнить – что же на самом деле произошло между приятным пикником на Земляничной Опушке и вот таким безнравственным валянием на жутко холодном и сыром земляном полу.
«Мама увидит – по ушам настучит. Я же вся промокла, испачкалась как Крот. А у меня только проступила летняя серая шерстка. Нет, однозначно, отхвачу».
Унылые мысли нагоняли все плохое, что только можно было вынести из подобной ситуации.
Попытка подняться хотя бы на четыре лапы прошла, мягко сказать, провальной – все тело словно разом лишили способности двигаться. Повернуть головой получилось немногим лучше. Еще раз, стерпев противную резь, Полли оглядела более светлый участок этого места.
Как ни странно, но яркого света тут не было. То, откуда проникал тусклый отблеск желтоватого оттенка, было похоже на окошко. Окошко в двери. Паника.
- Да что же это происходит то? Мама! Густав! – участилось дыхание, мягкими кошачьими лапками к груди подходил комок удушья и на глаза навернулись крупные слезы отчаяния. Очень сильно заныла лапка в области бедра.
Бульк. Бульк. Бульк. Что-то хлюпает уже ближе. Очередная попытка шевельнутся, подпитанная почти охватившим всю ее животным страхом, прошла впустую.
- Кто-нибудь! Кто нибуууудь! Помогите мне! – почти все силы ушли на отчаянные корчи в надежде на спасительное приземление на конечности. Крик постепенно превращался в тихий хрип. Из глаз медленно стекали крупными бусинами слезы. Слезы. СЛЕЗЫ! Какая страшная детская сказка!
Легко открыв глаза, Полли отметила, что Папа Кроль был не прав, когда грозно говорил «маленькой Полиночке» проливающей крокодильи капли обиды из-за не купленной ярмарочной сахарной ваты, что слезами делу не поможешь. Хоть что-то.
Оглядевшись, насколько позволял угол обзора, по сторонам картина стала только мрачнее: потолки в этой комнате были довольно высокими с арочным сводом, стены при нормальном взгляде оказались грубой каменной кладкой с обильными порослями мха.
И дверь. С решеткой в единственном спасительном ходе, хотя кого она обманывает. Надо просто еще немного поста….
БАБАХ!
Дверь в камеру с силой распахнулась, и на пороге появилось что-то похожее на человеческую женщину (по рассказам Папы) в белом халате с красными перечеркнутыми полосками на лацкане, беспрерывно тараторившая и размахивающая лапами. Она уложила Полли на бок и вколола ярко желтую жидкость прямо в больную “лапку”.
По телу пробежала приятная теплая волна и глаза начали закрываться сами собой. Затем пришли двое с носилками. Беглый взгляд на удаляющуюся странную комнату. Короткая как вспышка мысль о том, что все это, скорее всего сон. Дурной сон.
Сознание медленно покидало измученное тельце, заставляя погрузиться в короткие мгновения забытья. |
