К ним горделивой поступью приближался вождь, раскрашенный, но невооруженный.
- Вождь один, -- с неудовольствием сказал Кост. – Значит, племя невелико.
- Должны быть еще другие племена, -- напомнил Нихт, -- не все вам сразу. И уберите диктофон! Неизвестно, на каком они уровне развития.
Кост неохотно подчинился. Остановившись в пяти метрах от них, вождь заговорил, и Нихт повернулся к Спикеру.
- Вы понимаете его?
- Конечно! – заявил маленький суетливый переводчик. -- С некоторым трудом, разумеется, ведь прошло больше ста лет, но это очевидно тот же самый язык, на котором говорили до ядерной катастрофы – и здесь, и у нас.
- Так переведите!
- Он, предводитель племени шидров, шлет привет нам, пришедшим из-за пустыни, и спрашивает, не враги ли мы.
- Заверьте его, что мы не враги. Скажите, что мы пришли, чтобы выяснить, как живут люди по эту сторону пустыни и предложить им свою дружбу. Скажите, что там, откуда мы, сохранилось много родственных им племен, и мы мечтаем снова объединиться. Напирайте на старые времена и на общих предков. У них должно сохраниться множество мифов о происхождении пустыни, это нам на руку.
Выслушав перевод Спикера, вождь не проявил признаков ни облегчения, ни радости. Стоящие за его спиной соплеменники казались скорее огорченными. Подумав, вождь что-то коротко сказал.
- Говорит, что друзья им не нужны, -- произнес Спикер. -- Но приглашает нас в гости.
- Слава богу! – тяжело вздохнул Кост. – Бедные мои ноги! Говорил я, не надо было оставлять вездеход аж за двадцать километров...
- Вы прекрасно знаете, что вездеход у нас один, и случись что, это наша последняя надежда отсюда выбраться, -- раздраженно отрезал Нихт. – И кроме того, сколько вам раз повторять, что ввоз более совершенной техники…
- Не занудничайте, Нихт, -- перебил статистик и потихоньку извлек из сумки диктофон.
Они ковыляли за вождем, а остальные шидры, потрясая костяными браслетами и подпрыгивая, двигались по бокам.
- Какие они все здоровые и мускулистые! Первоклассные бы вышли солдаты, – отметил Кост и забормотал в свой приборчик какие-то цифры.
Войдя в поселок, они остановились у шалаша вождя. Их провожатые разошлись восвояси, с улыбками помахав на прощанье.
- Заходите, -- сказал через Спикера вождь и первым полез в шалаш.
Команда забралась следом. Внутри было прохладно, но очень тесно, и им пришлось сидеть скрючившись. Вождь хлопнул в ладоши и отдал своим какой-то приказ.
- Велел, чтобы нам принесли поесть, -- с удовольствием сказал Спикер.
На полу перед ними, прямо на шкурах, тут же появились сыр, куски вареного мяса и большие лепешки. Вождь улыбнулся и знаком предложил им угощаться. Они не заставили себя долго упрашивать, а он следил за ними с одобрительной полуулыбкой и периодически произносил фразу-другую. Спикер переводил.
- Он шпрашивает, не хотели бы мы штать их врагами.
- Так и сказал “врагами”? Вы уверены?
- Да, и, по-моему, он говорит это ш надеждой.
- Скажите, что там, откуда мы прибыли, считается, что чем больше друзей, тем лучше!
- Вовше нет: пищу на многих дружей трудно добыть.
- Вы уверены, что переводите правильно?
Спикер даже перестал жевать:
- Естественно! Слово, которое вы слышите как “пыш”, является ничем иным, как новым вариантом нашего привычного “пища”, образовавшимся, очевидно, вследствие отвердения начального губного согласного и конечного переднеязычного, а также полной редукцией конечного гласного заднего подъема. А?.. Он спрашивает, почему мы не дружим между собой.
Чавканье на минуту стихло. Потом Кост с постным видом сказал:
- Передайте, что он ошибается. Конечно же, мы друзья. Давние, хорошие друзья. Правда, Нихт?
- Он говорит, что друзья, -- это те, кто днем делятся едой. Знаете, мне это что-то напоминает… -- Спикер наморщил лоб.
- Потом вспомните. Быстро, -- прошипел Нихт. – Поменялись кусками!
И они демонстративно поделились друг с другом едой, что, кажется, убедило хозяина.
После обеда Нихт решил прилечь, а Спикер и Кост отправились пошататься по поселку.
- Постарайтесь выяснить, какую религию они исповедуют, -- поручил Нихт Спикеру. -- А вы, Кост, не слишком увлекайтесь своими подсчетами: многих это раздражает.
- Вы же знаете, что нам нужны точные цифры, -- огрызнулся Кост. – Точные цифры – общее количество людей, половозрастной состав, число женщин в репродуктивном возрасте, количество детей в каждой семье, верблюдов, число колодцев… Без такой переписи мы не сможем толком ни вести торговлю, ни вербовать в солдаты, ни рассчитывать относительные показатели!
- Будьте осторожнее, -- повторил Нихт. – Ни на что не нарывайтесь и ни во что не впутывайтесь.
- Послушайте, Нихт! – огрызнулся статистик. -- Сколько вам повторять, что если вы назначены в нашей группе главным, это еще не дает вам право командовать каждым моим шагом!
- Вы забываете, что от меня зависит конечное решение по вашему проекту, а я не очень одобряю вовлечение в нашу и без того развалившуюся экономику одичавших племен!
Под любопытным взглядом вождя им пришлось замолчать.
Разбудил Нихта возбужденный Спикер.
- Вставайте! – говорил он, приплясывая. – Нас пригласили на вечернюю церемонию!
- Какую церемонию? Религиозную?
- Не знаю, но какая разница! Идемте же, посмотрим!
У шалаша к ним присоединился Кост, и они стали свидетелями того, как под струнно-барабанный аккомпонимент, с горячими сосудами, источающими аппетитный пар, в руках, все племя торжественным строем направилось к столбам далеко за шалашами.
- Вот они перед вами, до единого, -- сказал Нихт Косту, когда они пристроились последними. – Считайте, сколько хотите.
Кост, впрочем, так и делал, без напоминаний со стороны, – самозабвенно считал и записывал.
- А что это за запах? – брезгливо спросил Спикер.
Действительно, чем ближе они подходили к месту назначения, тем сильнее становилось зловоние и больше мух. Тучные синие мухи кружились над большими кучами, гниющими под столбами.
Подойдя вплотную, команда обнаружила, что кучи состоят из остатков еды, а на деревянных столбах можно различить грубо вырезанные подобия лиц. Здесь общий строй распался, и каждый шидра, приблизившись к облюбованному чурбану, стремился поставить перед ним на землю свою посудину и перевернуть ее. Столбов было раз в тридцать меньше, чем членов племени, так что посудоносцы выстроились в очереди.
Когда передние, доделав свое странное дело, отошли в сторону, уступив место другим страждущим, и собрались в кучки, Спикер смешался с одной из них, и вскоре врпипрыжку вернулся к ничего не понимающим товарищам, сияя, как начищенный сапог.
- Вы знаете, что они делают? Они кормят врага!
- Объясните! – потребовал Нихт.
- У них так долго не имелось врагов во плоти, что они понаделали этих чурбанов, ибо еще великим вождем и учителем Шудрахманом было сказано: “Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу”, а кто не следует этому завету, тот умирает во цвете лет. А? Каково?
Нихт интенсивно размышлял:
- А другие племена?
- Да, -- вставил Кост, -- почему они не кормят соседей?
- Еще не знаю. Попробую выяснить.
И Спикер снова растворился в толпе.
- Знаете, -- сказал статистик, -- сдается мне, что если враг для них – тот, кому нужно отдать ужин, мы ничего не потеряем, записавшись во враги. А взамен приобретем доверие. Иначе мы их просто не заинтересуем.
Нихт всегда предпочитал не торопиться.
- Подождем, что еще выяснит Спикер.
Племя кончило раскладывать перед деревянными обжорами свои дары и теперь, всем миром опустившись на колени, что-то бормотало, подвывая на разные голоса.
- Молят врага об укреплении здоровья, -- восторженно сообщил Нихту с Костом успевший переговорить с вождем Спикер и, включив свой диктофончик, торопливо забубнил: -- Запись номер семнадцать. Племя шидров кочевало по территории ХХ-07 по меньшей мере тридцать лет, пока не вышло в исследуемую область, где и осело двадцать лет назад. Стычки с соседями имели место редко. Последний вооруженный конфликт закончился в пользу шидров, которыми было завоевано и объявлено врагами племя шмурдов (о понятии “враг” слушай запись номер тринадцать), чему завоеванные, надо отметить, скорее обрадовались, поскольку следовали правилу: “Все полезно, что в рот пролезло”. Десять лет спустя последние из шмудров умерли...
- А отчего? – перебил любознательный Кост.
- Предположительно от язвы желудка. Конец записи, -- машинально додиктовал Спикер и выключил прибор.
- Ну, за два-три дня язву мы не заработаем, -- решил Нихт, подумав. – Пожалуй, Кост, на этот раз вы правы. Спикер, найдите вождя и сообщите ему, что мы согласны стать врагами.
Сияющий переводчик убежал за вождем.
- Вы напрасно думаете, что полудикие племена не принесут пользы экономике, -- сказал Кост. -- Вспомните историю колоний. А конкретно эти смогут прокормить половину вашей родной страны, если дать им волю. Вы посмотрите, сколько добра пропадает!
Ответить Нихт не успел: Спикер уже тащил к ним вождя, довольного донельзя.
- Я ему все сказал! Он очень рад. А теперь вы подтвердите мои слова официально.
- Пыш! – ударив себя в грудь, подтвердил Нихт, показывая все, какие мог, зубы.
Вождь тоже расплылся, как лепешка на сковороде, и хлопнул Нихта по плечу.
Назад их вели с куда большим почетом, а в поселке сразу же предложили отдельный шалаш – неслыханная честь! Они устроились поудобнее и, пользуясь вновь обретенными правами, послали Спикера похлопотать насчет ужина.
Когда Спикер вновь вполз в шатер, он больше не сиял.
- Плохие новости! – объявил он встревоженно. -- Мы поторопились. Я выяснил еще одно условие отношений к врагу. Кормят его только раз в сутки. Поздно вечером.
- Мы уже решили, что это мы переживем, -- снисходительно сказал Нихт. – Дальше!
- Но съесть он должен все, что ему принесли, -- продолжал Спикер, утирая обильный пот, -- ибо, как сказал Кшудрий, мудрый помощник великого Шудрахмана, “если враг не съедает, его уничтожают”.
Кост и Нихт быстро и всесторонне обдумали поправку.
- Ну а как насчет торгового договора? – спросил Кост. -- Вы пытались прощупать почву?
- Да, и боюсь, что парой дней мы не отделаемся. Вождь мне только что сказал, что важные дела быстро не решаются, а требуют неспешных бесед в спокойной вражеской обстановке – месяца полтора-два, не меньше; а нас, долгожданных, он так скоро тем более не отпустит.
Трое старых, добрых друзей уставились друг на друга.
- Это была ваша идея, Кост, -- произнес Нихт.
- Но решение-то принимали вы, -- пожал тот плечами.
- Да прекратите же! – взмолился Спикер. – Послушайте лучше, что я еще узнал. Когда-то здесь проживало пять племен, включая наших… врагов. Но про шмудров вы слышали. Что же касается прочих, то швыдров сейчас нет на обычном месте – у них традиционная ежегодная миграция. Видите ли, их великий мудрец и учитель Брахманудра повелел…
- Короче, с какой целью они мигрируют?
- Ветра ищут. В поле, -- слегка обескураженно объяснил Спикер и продолжал: – О шодрах наш вождь давно ничего не слышал, поскольку те всегда избегают остальных, придерживаясь какого-то особого понятия о чести и нравственности.
- Это четыре. А пятые?
- Шрудры. Они живут чуть левее шодров и вроде бы более контактны…
Нихт пораскинул мозгами и уточнил у переводчика:
- К нам не приставили охрану -- значит, в пределах поселка мы свободны. А за его пределы нам выход разрешен?
- Это сколько угодно. Главное, чтобы к ужину мы были здесь. Тем более что вождь уже отдал распоряжения насчет пира по случаю обретения возлюбленных врагов.
- Тогда план действий таков: с утра начинаем с шодров, -- заявил Нихт, – потом сразу к шрудрам и, если все пройдет нормально, к вечеру под прикрытием холмов прорываемся на вездеход.
- А если не прорвемся? – забеспокоился Кост.
Главный в группе, посуровев, отрезал:
- Должны!
Вождь и вправду не стал чинить им препятствий, и до шодров они наутро добрались без приключений.
Селение состояло из ветхих шалашей, стоящих друг против друга двумя равными рядами. Между ними уже собрались жители, издали завидевшие незваных гостей и теперь поглядывавшие на них не слишком доброжелательно. Все они были почти голы, если не считать редких лохмотьев, украшавших примерно каждого десятого.
- Здесь же одни старики! – недовольно пробурчал Кост, нажимая на кнопку диктофона.
Нихт подал знак, и Спикер заговорил о пустыне и землях за ней, о людях, которые хотят дружить со вновь обретенными родичами и о выгодах, которые такая дружба сулит.
Шодры не изменили выражения лиц.
- Спикер, повторите сначала и будьте, прошу вас, максимально убедительны.
Переводчик повторил, старательно одолевая непривычные сочетания звуков.
- Никакого эффекта, -- констатировал Нихт. – Может, они просто не понимают шидрянского наречия?
- Скажите им, что дома у нас имеется много хорошей, совсем новой одежды, вот как на нас, -- предложил реплику Кост, -- и что мы легко оденем так же все племя.
Услышав это, вожди побагровели, гневно выпрямились и заговорили наперебой.
- До сих пор только законы гостеприимства, -- едва успевал переводить Спикер, -- не позволяли нам сказать нечестивцам из-за пустыни, что своим видом они попирают самые святые заветы наших великих учителей, ибо сказано: “Береги платье снову, а честь смолоду”!
- Почему же нечестивцам? – возмутился Кост, но Нихт вовремя пихнул его локтем.
- Они оскорблены тем, что мы сочли их наряд признаком бедности, а не свидетельством благочестия, -- сказал Спикер, -- и приглашают меня посмотреть, как приличные люди относятся к одежде.
- Сходите! – разрешил Нихт, и старики потащили переводчика по поселку.
- Как интересно, -- заметил Кост, указывая на параллельные ряды шалашей, -- насколько я понял, правый ряд – мужской, а левый – женский.
- Честь берегут. Смолоду, -- напомнил Нихт. – Вы же видите, что они вырождаются. Еще пятнадцать-двадцать лет, и племя с честью вымрет.
- Послушайте, Нихт, -- произнес Кост задумчиво. – Если от мудрости старой цивилизации им достались лишь крохотные частички, которые они к тому же понимают буквально, то не может такого быть, чтобы мы в конце концов не добились от них своего.
- Неужели?
- Конечно! Мы-то все-таки цивилизованные люди и обладаем более гибким сознанием.
- И чем же нам это поможет? – поинтересовался Нихт. – Бросьте, Кост, ваша идея о хозяйственных связях с этими дикарями с самого начала была неудачной.
С дальнего конца селения к ним уже бежал Спикер, за которым еле поспевали старые вожди.
- Нихт, Кост! Вы не поверите! – восторженно восклицал переводчик. – У них новая, прочная одежда хранится аккуратно сложенной и лежит на почетных местах! Вся!
Шодры гордо качнули головами.
- И лишь через пятнадцать-двадцать лет, когда она начинает преть и ветшать, они рискуют ее использовать!
- В определенной логике им не откажешь, -- буркнул Нихт.
- Но ведь раньше, еще тогда, когда наши прапрадеды говорили на одном языке, хорошую одежду носили все, -- не отступился Кост.
- Да, все! – подтвердили вожди. – Ибо было то время дикости, отсталости и разврата, и вот к чему это привело!
На это Косту возразить оказалось трудно.
- Ну что, убедились, как здесь полезна гибкость, -- поддел его Нихт, -- или желаете еще поспорить? Спросите, где поселок шрудров, -- велел он Спикеру.
Вожди молча махнули на север и повернулись к нечестивцам спиной.
Покинув места обитания праведных оборванцев, команда вздохнула с облегчением.
- Ну и ладно, -- утешал себя Кост. – Все равно они не дали бы нам ничего ценного. Что бы они могли предложить, выжившие из ума старики и старухи, -- свою ветошь?
Из-за солнца они не сразу заметили, что навстречу им кто-то движется. Подобравшись, они держались вплотную друг к другу, пока не увидели, что это всего-навсего одинокий подросток, к тому же с черной повязкой через все лицо.
- Спрошу, кто он. – Спикер шагнул к мальчику, и тот улыбнулся ему такой милой улыбкой, что переводчик тут же расцвел. -- Перед вами молодой представитель славного племени шрудров, -- радостно сказал Спикер, оборачиваясь к товарищам, -- что живет отсюда в двадцати двух полетах стрелы, во-о-он за тем холмиком слева.
- Дальше, чем хотелось бы, -- заметил Нихт, вытряхивая из ботинок песок.
- Узнайте заранее, какому великому завету они следуют, -- посоветовал статистик.
Спикер обратился с вопросом к мальчику, выслушал его ответное лопотанье и увял.
- Нихт, знаете, -- осторожно сказал он главному, -- думаю, нам пора бы уже подумать об обратном пути. Ну их, этих шрудров, от греха подальше!
- Как это об обратном пути! – закудахтал Кост. – Мы еще ни одной сделки не заключили! И как я, по-вашему, буду сдавать отчет? Я еще даже плотности населения не прикинул…
- Но что он сказал? – перебил его Нихт и устремил требовательный взгляд на переводчика.
Тот набрал в грудь побольше воздуха и медленно произнес:
- Что их главный жизненный принцип -- “Кто старое помянет, тому глаз вон”.
- М-м-м, -- сказал Кост.
- Кхг, -- согласился Нихт. – А что это за точки там, вдали?
- Это всадники, -- перекинувшись парой слов с мальчишкой, объяснил Спикер. – То есть шрудры, его соплеменники. Это их охотничий отряд – пятьдесят человек, и через полчаса они будут здесь.
Команда, явив чудеса синхронности, молча развернулась на сто восемьдесят градусов, и, сразу же набрав приличную скорость, дружно рванула назад, в пески, к вездеходу. |
