В поисках лучшего. Иллюстрация Александра Лобачёва
В глухой тайге на болоте проживала Евдоха — кикимора средних лет. Была она взъерошенной и забавной, в зелёном с жёлтыми разводами весёленьком сарафанчике. Жила в уютном доме из веток, глины и другого подручного материала. Болото, как у хорошей хозяюшки было прибрано и ухожено. На нём росли отменные клюква и камыши. Зелёные лягушки закатывали тут весёлые концерты, а лесной ручеёк брал начало и, пробивая себе дорогу по таёжным буеракам, дарил лесным обитателям чистую прохладную водицу. А зимой Евдоха на своём болоте устраивала каток для лесной ребятни и наряжала сушёными грибами и другими летними запасами рядом растущую ель.
И всё бы так и продолжалось в тихом лесном уголке и дальше, если бы в один из спокойных весенних вечеров прямиком в болото не свалилась газета «Мировые новости» от второго мая две тысячи какого-то там года. Откуда взялась эта газета — неведомо. Может быть, её принёс ураган, пролетавший над тайгой, а возможно она упала с самолёта, затерявшегося высоко в облаках. Евдоха, хоть и жила в глухом лесу, читать умела. Она прочитала газету с первой страницы до последней, а затем в обратную сторону и задумалась.
— Как на земном шаре много интересного, — вздыхала она. — Большие города — ме-га-по-ли-сы, а в них — кинотеатры, автомобили и огромные магазины с вкусной едой и красивыми нарядами. А я грамотная, образованная и в болоте прозябаю.
Вот таким образом, с помощью газеты «Мировые новости», Евдоха узнала, что она и не живёт вовсе, как положено образованным кикиморам, а влачит жалкое и скучное существование. Недолго раздумывая, она приняла решение. Быстренько нарядилась в свой самый красивый ярко-зелёный сарафан с коричневыми пятнами. Сложила вкусные припасы в котомку, попрощалась с друзьями, заколотила свой домишко на болоте и пустилась в дорогу в поисках лучшей доли.
Звери и птицы помогали Евдохе в пути: крепко накрепко вцепившись в лохматый медвежий загривок, продиралась она сквозь лесные заросли или вместе с большой лесной птицей парила в облаках. А то подсядет путешественница в кузов грузовика и пылит по просёлочным дорогам. Долго ли, скоро ли добиралась кикимора до большого города, да всё же добралась.
Город встретил суетой и грохотом проезжающих мимо машин, пылью и смогом. Евдоха растерянно оглядывалась по сторонам, чихая от пыли, как тут её окликнула огромная толстая крыса.
— Эй, что ты за чудо-юдо такое? — спросил Крыс, с презрением разглядывая кикимору.
— Евдоха я, — чуть слышно ответила она. — Кикимора болотная.
— Дурында ты, болотная! — захохотал Крыс. — Чего в город то пришла?
— В поисках лучшей доли. Работу найти и жить красиво.
—А что ты умеешь делать? — не унимался Крыс.
— Читать, писать, считать, — обрадовалась кикимора.
— Нашла чем город удивить! — рассмеялся новый знакомый. — Тут все умеют и читать, и писать, и денежки считать. Да и на кого ты похожа?! Лохматая, косматая и наряд, какой то нелепый.
Евдоха совсем растерялась и поникла.
— Так и быть, — смилостивился Крыс. — Будешь у меня подручной.
— А что мне надо делать?
— Я в одной конторе работаю, — заважничал серый толстяк. — Будешь у меня на подхвате: яблочные объедки таскать, корки от бутербродов и ещё, что приличное в мусорных корзинах попадётся.
Так и потекли серые рабочие будни некогда весёлой и жизнерадостной кикиморки. Стала Евдоха молчаливой и незаметной. Работала она не покладая лап, да только такая работа совсем была ей не по душе. И поздно вечером, забившись в уголок притихшей конторы, за трубами, она напевала грустные песни. За этим занятием её и застал Крыс.
— Что-то ты, кикимора болотная, совсем заскучала, — подытожил он. — Иди ка ты в зверинец на улице Звёздной. Там набирают всяких неведомых зверюшек на потеху публики. Там тебе и место. А себе я другую помощницу найду, — сжалился Крыс. — Всё равно от тебя проку мало.
Подалась Евдоха в зверинец на улице Звёздной наниматься на работу, где и приняли её с радостью. Только переодели в модную одежду, а то не кикимора, а деревенщина какая то. Нарядили её в красное платье и туфли на каблуках, от которых у Евдохи тут же заболели лапы, но новая городская жизнь требовала изменений. И поселили в отдельные апартаменты за стекло.… Всё хорошо складывалось у кикиморы. Сытая жизнь началась. Новые наряды, удобное жилище. Поклонники, которые приходили в зверинец послушать её песни. Цветы, овации. Да только в скором времени затосковала Евдоха.
— Сижу я тут за стеклом: в холе, в неге, песни пою. Сотни глаз за мной следят каждый день и никуда не скрыться от них, не спрятаться. И огород разбить негде — цветы и ягоду посадить. Эта лучшая жизнь, такая скучная оказалась. То ли дело моё болотце: кочки, камышики, да клюковка, ребятишки лесные, — размышляла она. — Домой хочу, да и лапы ломит от каблуков.
Начала кикимора тосковать, болеть, перестала песни петь, да и уволилась из зверинца. Вышла на улицу, а как в лес-тайгу вернуться не знает. В город то шла на веки вечные поселяться, вот дорогу назад и не запомнила. Села Евдоха в парке возле фонтана и пригорюнилась. А тут ворона мимо скакала, крошки собирала
— Чего это ты не в себе, кикимора?
— Хочу на своё болото вернуться, да дорогу не знаю! — всхлипнула Евдоха.
— Не реви! — каркнула ворона. — Знаю я твоё болото. Цепляйся, подвезу, всё равно в те края собиралась.
И полетели они над городом: над скверами и фонтанами, над театрами и зверинцем, над машинами, мчащимися по улицам и залитыми огнями высотными зданиями. Вот и город закончился, и опустилась чёрная птица с пассажиркой возле железнодорожного полотна.
— Вот оно, болото твоё!
— Это лужа зловонная, а не болото! — испугалась Евдоха. — Домой хочу! Вези меня домой.
Зелёная муть возле железнодорожной насыпи отдалённо напоминала уютное чистенькое болото в тайге. Помимо чёрных мазутных разводов, в луже плавали пакеты и различные разноцветные обёртки , пластиковые бутылки из под напитков и другой мусор.
— Кар! — возмутилась ворона. — Тебе не угодишь! Смотри, сколько здесь добра всякого. Вон кусок пирога валяется.
— Я домой хочу! Зачем мне объедки разные? У меня в лесу орешки грибочки, ягоды, — запричитала кикимора.
— Да ну тебя! — и птица, расправив мощные крылья, рванулась ввысь, а Евдоха, оставшись в одиночестве, горько заплакала.
Но всё когда-то заканчивается, закончились и злоключения кикиморы. Пролетала на юг стая знакомых гусей. Пожалели они Евдоху, добрая она кикимора, не раз на болоте их подкармливала, да пристанище для отдыха предоставляла. Подхватили они страдалицу и, сделав крюк, доставили до лесной опушки. А там бурый медведь, который спешил на зимний отдых, подмог. А дальше — рыжая бестия лиса. Так и добралась Евдоха до своего леса. Очень ей обрадовались и стар и млад. А кикимора привела свой дом в порядок. Очистила и болото от лишних веток и листвы. И оно заблестело, заиграло новыми красками, а ручей радостно зажурчал звонкими, чистыми переливами. И потекла жизнь размеренная и счастливая, не на потеху публике, а в своё удовольствие, со своими радостями и огорчениями, с трудами и заботами, и весёлыми праздниками.
— Вот оно — лучшее, у ног моих! И как же я этого раньше не замечала? — размышляла кикимора Евдоха, удобно устроившись на кочке под глубоким ночным небом. |
