Александр Грэй-Биркин
Alexander Grey-Birkin
Дракон
острова
Кенгуру
Роман-сказка
Оглавление
Глава первая 2
Глава вторая 29
Глава третья 41
Глава четвёртая 67
Глава пятая 72
Глава шестая 90
Глава седьмая 119
Глава восьмая 155
Глава девятая 185
Глава десятая 212
Глава одиннадцатая 250
Глава двенадцатая 295
Глава тринадцатая 322
Глава четырнадцатая 362
Глава пятнадцатая 400
Глава шестнадцатая 440
Александр Грэй-Биркин
Дракон острова Кенгуру
Роман-сказка
Глава первая
В давние-предавние времена, в одной крестьянской семье, жила-была красивая девушка Юлия. Ей, только-только, исполнилось семнадцать лет, и её сознание было заполнено всевозможными мечтами, романтикой и фантастическими планами. В детстве, Юлия блестяще окончила школу для девочек, но в те давние времена особ женского пола на государственную службу не брали, учиться в университеты не пускали, и пришлось ей стать, как и всем её подружкам, домохозяйкой в отцовском доме. Она помогала мамочке по хозяйству, и её жизнь проходила монотонно скучно, как и у всех крестьянских девушек.
Отец, дважды, собирался выдать её замуж, но Юлия отказалась, и отец, махнув рукой, отступился от такого намерения.
За страсть к вышиванию, подруги дали ей прозвище Юлия Иголочка. Так её, очень часто, и звали во всей округе.
Её необыкновенная сверхъестественная красота, и свойственная ей грациозная походка, приводили в состояние восторга даже деревья, растущие вокруг. Её белокурые кудрявые волосы, идеальное красивое лицо с большими очаровательными голубыми глазами, и стройная фигура, сделали её украшением своего села. Бескорыстная, умная и порядочная блондинка, со справедливым добрым характером, всегда готовая всем прийти на помощь, она пользовалась большим уважением среди односельчан.
А также, Юлия Иголочка была очень храброй и смелой девушкой. Она не боялась мышей, умела ездить верхом на лошади, сама быстро бегала, а летом, вплавь, переплывала широкую реку.
Очень часто, к Юлии, прямо к крыльцу дома, прибегали, гурьбой, сельские дети, и, запыхаясь, хором, и с визгом, просили её: «Юлия Иголочка! Юлия Иголочка! Подари нам игрушку!»
И довольная, всегда жизнерадостная Юлия, улыбаясь, торжественно выносила для них, очередную, сшитую ею из ненужных тряпок, игрушку. То были большие и маленькие тряпочные звери и птицы, набитые соломой, перьями и опилками.
Довольные дети хватали игрушку, и с радостным гамом убегали играть с этой игрушкой в свои детские игры.
Отец Юлии был землепашцем. Семья владела небольшим клочком пахотной земли, что позволяло семье безбедно, по тем временам, жить и существовать. Мать Юлии была домохозяйкой, как и все жены землепашцев в те очень давние годы. Жила семья в обыкновенном крестьянском доме, ничем, особо, не отличавшемся от других крестьянских домов села, а само село ничем, особо, не отличалось от других сёл Европы.
Был у Юлии бесшабашный брат Леонард по прозвищу Клякса. Клякса был ровно на один год старше Юлии, а своё прозвище он получил в школе, которую окончил еле- еле и кое-как. Русоволосый, кареглазый и худощавый, чуть выше среднего роста, он ничем не выделялся среди своих друзей сверстников.
Нельзя было сказать, что Клякса был вообще непутёвый. Скорее наоборот. Но он был в душе большим романтиком, и тем самым, никак не вписывался в крестьянский уклад XVIII века. И когда его развесёлые друзья, пробегая, шумной толпой, мимо его дома, кричали ему: « Эй, Клякса! Мы все бежим веселиться! Пошли с нами!» – то Клякса, тут же, бросал все дела, возложенные на него отцом и матерью, и срывался со своими друзьями веселиться и развлекаться, что очень не нравилось родителям.
Так проходили беззаботные юношеские дни Кляксы. Шёл 1714 год, подходил к концу июль месяц, и семья готовилась к сбору урожая.
И вот однажды, пришёл отец с поля и решил, что Леонарду, в свои восемнадцать лет, пора определяться в жизни. Сразу, после ужина, он созвал всю свою небольшую семью в гостиную комнату, усадил всех за стол, встал перед всеми ними в полный рост и сказал сыну:
– Леонард, пора тебе стать самостоятельным.
– Тебе уже восемнадцать лет, – добавила мать, – и ты уже вполне взрослый. Ты уже окончательно вырос.
Леонард, как обычно в таких ситуациях, хлопал глазами и поочерёдно смотрел, то на отца, то на мать, то на сестру, ожидая, что на этот раз скажут родители.
После недолгой паузы, отец сделал серьёзное выражение лица, и очень важной интонацией объявил сыну:
– Отдаю тебе, Леонард, половину своей земли. Построй себе дом, и будь землепашцем, как я.
Такого разговора, Клякса, ожидал давно. Все последние годы, родители только о том и говорили, что Леонард, когда окончательно повзрослеет, получит от них в подарок половину отцовского земельного надела. И вот, этот день пришел. Мать и отец хотели, чтобы Юлия и Леонард безбедно устроились в жизни, и ждали ответа от сына. Но Клякса, уже, окончательно предрешил свою ближайшую судьбу.
– Нет, отец. Не хочу я быть землепашцем, – ответил он твёрдым тоном.
Отец и мать очень сильно удивились, и лишь Юлия, хорошо и досконально знавшая непредсказуемый характер своего брата, молчала и не выражала никаких эмоций.
– Кем же ты хочешь быть? – спросила мать.
Клякса встал в полный рост, задрал нос и бодро выпалил:
– Хочу быть моряком! Хочу плавать по морям и океанам!
Мать и отец были ошарашены, и в комнате, на несколько секунд, установилась мёртвая тишина.
– Моряком?! – переспросила испуганная мать
– Моряком! – ответил Клякса, утвердительно кивнув головой для большей уверенности.
– Да ты рехнулся! – сказал отец, недовольным тоном, Леонарду, и закачал головой.
И Юлия, и родители, и, даже, вся округа о планах Кляксы стать моряком, знали, так как он часто эти планы всем высказывал, но не принимали их всерьёз, полагая, что юношеские порывы очень быстро пройдут.
– Ох, братец, потеряешь ты свою голову в морях и океанах, – предостерегла Юлия Кляксу, поняв, что её брат всерьёз решил стать моряком.
– Не потеряю! – задрав нос, ответил Клякса, сверкая глазами.
Мать моментально поднялась и вышла из-за стола, подскочила к сыну, и стала его наставлять:
– Юлия права. Погибнешь в морях и океанах.
Отец добавил, не скрывая своего негодования:
– Твоя сестра, в школе, лучшей ученицей была. Не то, что ты лодырь. Она умней тебя. Слушай, что тебе Юлия говорит. Погибнешь в океанах!
Самоуверенный Клякса усмешливо махнул левой рукой, и, глядя, поочерёдно, на мать, отца и Юлию, протараторил:
– Не погибну! Вы мне все надоели! Завтра, утром, от вас ухожу! Новую жизнь начинаю!
Мать и отец, недовольные решением сына, заохали и заахали.
– Подумай о себе! – сказал отец Леонарду.
– Ведь, утонешь! – сказала мать сыну.
Клякса усмехнулся.
– Не хочу больше слушать всех ваших дурацких наставлений, – выкрикнул, напоследок, взбаламученный Клякса, и вышел из гостиной комнаты. Юлия закачала головой и встала из-за стола.
– Ну, и упрямец, – высказалась она, и вышла из комнаты по своим делам, взбудораженная намерениями своего брата.
Клякса стал собираться в дальнюю дорогу – в ближайший портовый город. Отец, мать и сестра весь вечер отговаривали его от опасного намерения стать моряком, но ближе к ночи, зная его упрямый характер, отступились, поняв, что отговаривать его все равно бесполезно.
Утром следующего дня, когда солнце стало подниматься из-за горизонта, Клякса, проснувшись, умывшись и позавтракав, взял подготовленную с вечера сумку с вещами и едой, и вышел на крыльцо дома. Мать, отец и Юлия, и даже кот и пёс, вышли следом, чтобы надолго с ним попрощаться. Клякса не любил сентиментальных моментов, махнул всем рукой, и крикнул:
– До не скорой встречи!
Клякса вышел за околицу, прошёл через утреннее село, никого не встречая, и, вскоре, вышел на знакомую дорогу, ведущую в сторону моря.
О морских приключениях, еще с детства, Клякса был наслышан от матросов, с которыми приходилось, иногда, встречаться на городском рынке, куда они с отцом регулярно выезжали продавать товар с семейного подворья. И Клякса, уже с ранних лет, загорелся мечтой о дальних морских путешествиях, и грандиозных морских приключениях.
Клякса жаждал захватывающих приключений и пришёл к выводу, что для того, чтобы всевозможных приключений было как можно больше, и чтобы все приключения были как можно более захватывающими, плыть надо как можно дальше, и плавать нужно как можно дольше. И Клякса решил, во что бы то ни стало, устроиться матросом на ост - индийский корабль, как называли в Европе все европейские корабли, которые курсировали в Индию и Китай, почти на край света, как считали моряки. И только одна мысль о том, что он, Клякса, увидит другие дальние страны, приводила его в небывалый восторг. В еще больший восторг Кляксу приводила мысль о случайной встрече с дикарями какого-нибудь тихоокеанского острова, которые иногда приключались с заблудившимися кораблями. Клякса представлял, мысленно, как он, Клякса, и его друзья- матросы, под тропическими пальмами и под жарким солнцем, учит дикарей уму-разуму, неся им европейскую цивилизацию, и дарит дикарям стеклянные бусы, колокольчики и всевозможную утварь, имевшуюся на всех ост-индийских кораблях, на всякий случай, специально для дикарей, если к дикарям на остров забросит судьба этот корабль, в результате какого-нибудь шторма, или в результате других непредвиденных и чрезвычайных происшествий. И Клякса приходил в небывалый восторг при одной лишь мысли, что благодарные дикари объявят его, и его друзей-матросов, богами, и будут трепетать перед ним и его друзьями. И хотя, он в примитивных языческих богов не верил, сама мысль о возможности, побыть пару дней, пусть, даже, и у жалких дикарей, в роли их языческого бога, грела Кляксе душу.
Стать жертвой агрессивного поведения дикарей, угодить, в стычке, к ним в плен, и быть, в итоге, поджаренным на костре, и съеденным ими, что тоже иногда случалось с матросами, в планы Кляксы не входило. Он надеялся, что все опасности пройдут мимо него, стороной. И ещё, Клякса был уверен, что когда он, повидав Земной шар, вернётся домой, то все жители села и всей округи, при встрече, будут снимать перед ним, Кляксой, свою шляпу, а кое-кто, даже и кланяться, как перед графом, так как он, Клякса, ни какой-то там замухрышка, а морской волк и герой, познавший моря и океаны.
Море находилось не слишком далеко от села, и, уже, через два дня Клякса был в порту. У причалов и на якорях, стояло много торговых и военных кораблей. Корабли приходили, корабли уходили. Порт принадлежал городу, город благодаря порту процветал, и Клякса, при желании мог бы приобрести в этом городе неплохую городскую профессию и неплохо устроить свою судьбу. Но Кляксу тянуло в океан. Торговые суда всегда испытывали недостаток моряков, и Клякса, без особых трудностей, и в тот же день, в который прибыл в порт, устроился матросом на торговый ост-индийский корабль «Дельфин». Командовал кораблем капитан, по прозвищу Твердая Рука.
– Плыть нам, Клякса, в тёплые моря, – сказал капитан, раскуривая свою, набитую табаком трубку, прервав какой-то разговор со своим боцманом . – Нам поставлена задача – доставить в Китай товар, загруженный в трюмы. В Китае мы разгрузимся, потом загрузимся китайским товаром, и отправимся домой. Здесь, получишь зарплату, после рейса. Будь готов переносить трудности.
– Я буду стараться, господин капитан, – радостно ответил Клякса.
– Прекрасно. Вон, наш корабль, – сказал капитан, показывая рукой на свой парусник.
Клякса увидел, у пристани, этот парусный корабль, среди других, и радостно заулыбался.
В этот миг, капитан сделал затяжку табачного дыма и сказал, находившемуся возле него, своему боцману:
– Проводи его, боцман. Представь моему помощнику. Поплывём, обучишь его.
Клякса и, свиду сорокалетний боцман по прозвищу Дед, отправились на парусник.
Через несколько минут, боцман и довольный Клякса ступили на трёхмачтовый корабль, представлявший из себя большой торговый флейт , вооружённый двадцатью пушками. Боцман Дед подвёл Кляксу к помощнику капитана, который находился на верхней палубе, и представил, тому, Кляксу:
– Вот, новый наш моряк Клякса. Сам капитан распорядился доставить его на борт.
Помощник капитана оглядел Кляксу, с ног до головы, и, удивившись, почти смеясь, и округлив глаза, воскликнул:
– Новый моряк?!
– Новый моряк! – утвердительно, кивнул головой боцман.
– Ну, пойдём, Клякса – сказал, дружеским заботливым тоном, помощник капитана, махнув своей правой рукой.
Клякса и помощник капитана стали спускаться вниз, на третью палубу. Помощник капитана вёл Кляксу по крутой лестнице, которую он называл по-морскому – трапом, а Клякса послушно двигался за ним.
– Путь будет длинным и тяжёлым, – предупреждал помощник капитана, разъясняя Кляксе о сложностях морской профессии.
– Бумм! – послышалось за спиной помощника капитана.
– Ай! – вскрикнул Клякса, схватившись за голову.
Помощник капитана оглянулся, и спокойным тоном сказал:
– Ударился башкой?! Всегда помни, что на корабле много углов, выступов, низких потолков, торчащих деталей, и будь осторожней. Шишек на башке, первое время, у тебя, будет много.
Помощник капитана и Клякса сделали ещё четыре шага вниз, по трапу, и Клякса, вновь, ударился головой:
– Бумм!
– Ой! – снова, схватился Клякса за голову.
Помощник капитана, вновь обернулся, и пробурчал:
– Сказал, же, тебе – помни о башке.
Наконец, помощник капитана и Клякса спустились на нижнюю, третью палубу. Затем, он провёл Кляксу в корабельное помещение, находившееся ближе к носовой части судна, в котором и жили простые матросы во время плаванья.
Клякса огляделся. В тесном и в плохо освещённом помещении висели, прикреплённые к потолку, на верёвки, гамаки, а сам корабль слегка покачивался на лёгких морских волнах. На некоторых гамаках спали и отдыхали моряки, ожидавшие отплытия, другие были ещё пусты. Все маленькие окна, на обеих сторонах, были открыты, так как стояла тёплая летняя погода, и через них помещение немного освещалось солнцем.Компания Возле окон, в качестве столов, были приспособлены пустые старые бочки, крепко приколоченные к палубе, а вокруг них, стояли, установленные наспех и сколоченные из подручных ненужных досок, скамейки. На некоторых из них, в сильной тесноте, сидели матросы и играли в кости и в карты.
– Вот, твой гамак, – сказал помощник капитана Кляксе, показывая на пустой висящий гамак левой рукой.
Клякса обхватил рукой твёрдый матрац, изготовленный из пробкового дерева, после чего отпустил его. Гамак закачался, как маятник, из стороны в сторону, слегка касаясь гамаков, висящих рядом, а Клякса навострил уши, ожидая указаний.
Помощник капитана имел, на корабле, прозвище Филин, так как по ночам не спал, замещая капитана. Он, за двадцать лет работы на торговом флоте, избороздил много тысяч миль по морям и океанам и в совершенстве владел морским делом.
– Завтра отплываем, – напомнил Филин, собираясь уходить. – До Китая и обратно. Наш ост-индийский корабль к плаванью готов.
– Когда мы вернёмся? – спросил Клякса.
– Туда и обратно – год, и даже больше.
– Целый год! Так долго?
– Да ты, же, моряк! И тебе неплохо заплатят.
– Да, да, я моряк, – согласился Клякса с комплиментом.
– Готовься, – сказал помощник капитана и удалился по своим делам.
Клякса начал осваиваться. Он бросил свою сумку с вещами за какую-то деревянную перегородку, за которой хранились личные вещи матросов, затем сел на скамейку, облокотясь на бочку, и уставился в окно, начав рассматривать водную морскую гладь и стоящие, неподалёку, корабли.
__
Вскоре наступил вечер, и моряки стали стягиваться на корабль. Жилое помещение стало наполняться матросами, одетыми по-разному, и всё вокруг оживилось. К гамакам, что висели возле Кляксы, подошли три матроса и стали располагаться, готовясь в дальний рейс. Было ясно, что они на корабле не впервые.
– Новенький? – спросил тот, что был самый здоровый, и на вид, почти ровесник Кляксы.
Клякса кивнул головой, продолжая сидеть за столом-бочкой.
Матросы бросили свои сумки за перегородку, и стали готовить свои гамаки ко сну, настилая на них взятые из дома тряпки. Через десять минут они закончили суетиться, и тот, который был почти ровесником Кляксы, куда-то удалился, и, минут через пять, принёс подсвечник с тремя восковыми свечами на нем, и застеклённый фонарь. Матросы прикрепили фонарь и подсвечник к бортовой стенке, над окном, так чтобы ими, ночью, хорошо освещалась стол-бочка, а заодно и всё вокруг.
– Будет темно, зажгём, – пояснили они Кляксе.
Фонари и подсвечники были установлены другими матросами над каждой бочкой, и Клякса начал надеяться, что по вечерам особо скучать не придётся.
Немного погодя, все трое матросов уселись на скамейки за стол-бочку и стали знакомиться с Кляксой. Клякса рассказал им о себе и о своей жизни, а затем, очень долго слушал о бурных морских приключениях своих новых знакомых, что произошли с ними, по их словам, за предыдущие рейсы в Китай и Индию. Клякса раскрыл рот от удивления. Ни от одного матроса, с которыми ранее встречался, он ничего подобного не слышал. Клякса был доверчив, и верил почти всему, о чем ему стали рассказывать его новые друзья, которые показались ему вполне респектабельными и надёжными людьми.
Тот матрос, который был самый здоровый, и на вид был почти ровесником Кляксы, имел прозвище Фикса. Вообще-то, имя его было Георгий, но у моряков, во все времена, в обиходе, были прозвища, и изредка фамилии, а имена на кораблях почти не применялись. Своё прозвище Фикса получил за свой золотой зуб, который сильно бросался в глаза. Фиксе было ровно двадцать лет, а моряком он стал год назад, после того, как его выгнали из университета за плохую успеваемость и за прогулы. Фикса год успел проплавать по морям и океанам, совершив один рейс в Китай на корабле « Дельфин», и кое-что понимал в морском деле. Два других матроса были сорокалетними мужиками и, особо, в друзья Кляксе не годились. Один из них имел прозвище Усач, другой – Гвоздь. Оба они проплавали по морям и океанам по пятнадцать лет, были очень опытными моряками, и именно им, наравне с боцманом, капитан поручил обучать Кляксу морскому ремеслу. Гвоздь, кроме всего прочего, был старшим по жилому помещению, а Усач был ответственным за противопожарную безопасность на всей нижней палубе.
– Знаешь, Клякса, ты выбрал прекрасную профессию, – похвалил его Гвоздь, похлопывая Кляксу по плечу.
– Ты, Клякса, храбрец! – добавил Усач, сложив свои обе руки на стол-бочку. – Только храбрец идет в моряки.
– Мы сделаем из тебя настоящего моряка, Клякса! – сказал Фикса.
Легкий теплый ветерок обдувал окошко. Дельфин слегка покачивался на легких морских волнах. Клякса бросил взгляд в окошко, и увидел, как чайки кружат и кричат над водной гладью. И в этот момент Клякса понял, что для него началась совсем другая, морская жизнь.
– Если повезёт, разбогатеешь, Клякса! – сказал Усач.
Клякса уставился на Усача. Разбогатеть он, конечно же, мечтал, но никогда не слышал, чтобы богатым стал кто-то из простых матросов за счет морских рейсов. Клякса стал внимательно слушать Усача. А Усач продолжал рассказывать:
– Вот, нам всем повезло, в прошлом рейсе, несколько месяцев назад. По воле рока, наш корабль « Дельфин», по возвращении из Китая, вынужден был провести неделю у незнакомых берегов Юго-Восточной Африки.
Клякса ловил каждое слово Усача. Усач набил трубку и прикурил от трубки матроса, проходившего мимо к своему гамаку. Затем, Усач затянулся дымом, вновь уставился на Кляксу, и сказал, кивая на Фиксу:
– Мы с Фиксой, неподалёку от берега, когда искали воду для экипажа, наткнулись на дукатный баобаб.
Клякса округлил глаза.
– Дукатный баобаб?! – удивился он.
– Да! Большой дукатный баобаб, – поддакнул Фикса. – Усач первым его, издали, увидел, – добавил Фикса, кивнув на Усача.
Усач затянулся, кивнул на Гвоздя, и сказал Кляксе:
– Вот, Гвоздь, соврать не даст.
Гвоздь закивал головой, и начал поддакивать:
– Да, да, да! Все знают! Усач и Фикса, в Африке, наткнулись на дукатный баобаб. Я, этот баобаб, своими глазами видел. Африканское дерево, такое.
Клякса раньше, где-то, слышал, что баобаб – это, какое-то, тропическое дерево, но никогда ничего не слышал о дукатном баобабе.
– И что, вы, в этом баобабе, нашли? – спросил Клякса, с ухмылкой, плохо соображая, из-за табачного дыма, исходившего из трубки Усача, и из трубок других матросов, куривших в матросском помещении.
Усач уставился на Кляксу, выпустил дым изо рта, и, не моргнув глазом, бодро произнёс:
– Так вот, Клякса! На этом баобабе росли золотые дукаты!
Клякса взбудоражился:
– Золотые дукаты?
Удивлённый Клякса выпучил глаза, и вопросительно уставился на Усача.
– Золотые дукаты, Клякса! Видимо-невидимо! – ещё раз, сказал Усач Кляксе, кивая головой в знак подтверждения.
– Золотые дукаты! Ух, ты! – произнёс, раскрыв рот, удивлённый Клякса, уставив глаза в потолок.
– Вот, тебе и « ух, ты»! – сказал Кляксе Гвоздь.
Клякса стал пожирать глазами Усача, ожидая, что тот скажет дальше.
Усач сделал очередную затяжку дыма, затем поглядел, сначала на Фиксу, потом на Кляксу, и продолжил рассказ:
– Охранял этот дукатный баобаб огромный лев. Он обосновался на нижней толстой ветке и рычал, собираясь на нас напасть.
Усач, на несколько секунд, замолчал, и ещё раз затянулся дымом.
– Дальше-то, что было? – нетерпеливо, спросил Клякса.
Усач возобновил рассказ:
Я показал льву кулак, Фикса свистнул, и лев испугался, спрыгнул с баобаба, и, тут же, быстро удрал.
Фикса кивнул головой несколько раз, подтверждая, сказанное Усачом.
– Потом-то, что было? – не унимался Клякса, не спуская глаз с Усача, и облокотясь левой рукой на стол-бочку.
Усач, также, уставился на Кляксу, и продолжил:
– Залезли мы, с Фиксой, на этот баобаб, на нижние ветки, еще даже ничего не зная о его золотых дукатах. Кое-как залезли. С помощью длинных палок и старых стволов, валявшихся неподалеку.
– И что? – не унимался Клякса, глядя попеременно, то на Усача, то на Гвоздя, то на Фиксу.
Фикса, тут же, ответил:
– Знаешь, Клякса. Плоды, у баобаба, напоминают, внешне, огурец. Я сорвал один такой плод, и разломал его пополам. Вот, тут-то, из разломанного плода, и посыпались монеты. Мы, с Усачом, их оглядели, и ахнули – то были золотые дукаты!
– Не врёшь? – спросил Клякса.
– Чистая правда! – ответил Фикса.
Усач и Гвоздь закивали головами.
– Настоящие золотые монеты, Клякса, – сказал Усач.
– Да, да, – закивал головой Гвоздь. – На этом баобабе, росли самые настоящие золотые дукаты!
– Вот, это да! – воскликнул возбуждённый Клякса. – Дальше-то, что было? – спросил он.
Усач продолжил:
– Мы сорвали с баобаба, и разломали пополам, второй плод. И он, тоже, оказался наполнен золотыми дукатами. Мы, с Фиксой, сорвали с баобаба третий плод, и в нём, также, оказались золотые монеты. Тогда-то, я и Фикса, поняли, что перед нами дукатный баобаб.
У взбудораженного Кляксы, голова пошла кругом. Он беспорядочно захлопал глазами, и задал очередной вопрос:
– И как же вы поступили с такой необыкновенной находкой?
Фикса ответил:
– Ясно, как. Мы начали собирать дукаты в мешки.
Усач кивнул головой, и сказал Кляксе:
– У нас, с собой, было два пустых мешка, на всякий случай. Мы срывали плоды с баобаба, и скидывали их на землю. Затем, мы опускались, собирали плоды в кучу, и начинали их разламывать пополам, извлекая из них золотые дукаты. Все добытые дукаты, мы, с Фиксой, складывали в наши мешки. За два часа, мы набили до отказа, оба мешка, золотыми дукатами и прекратили работу. На баобабе, ещё, много плодов оставалось.
Клякса округлил свои удивлённые глаза и задумчиво произнёс:
– Вот это удача!
Затем Клякса, на несколько секунд, задумался, после чего, спросил:
– А где сейчас эти, добытые вами, золотые дукаты?
– Дома, – ответил Фикса.
– Дома, – сказал, с хитрой интонацией, Усач, очень уверенным тоном.
Фикса поглядел на Кляксу лисиным взглядом, и добавил:
– Мы, с Усачом, потом, этот баобаб показали всему экипажу. Каждый моряк привёз домой по мешку золотых дукатов.
Клякса задумался на несколько секунд, после чего, с подозрением, глядя, попеременно, то на Усача, то на Гвоздя, то на Фиксу, спросил:
– А как вы, столько монет, до корабля то, доволокли? До берега? А? Мешок дукатов, должно быть, очень тяжёлый? Ведь, золото тяжелее чугуна!? А тут, целых два мешка?
– С Божьей помощью, – ответил Усач.
– Доволокли, – подтвердил Фикса, уставившись на Кляксу. – Полдня волокли. Гиен от себя отгоняли, и волокли. Если мешок набит золотыми дукатами, хочешь-нехочешь, доволокёшь. К вечеру, и доволокли. До того самого места, на берегу, где стоял наш корабль. А там, на шлюпках, доставили все дукаты на борт судна. На следующий день, экипаж, весь этот баобаб, очистил от монет.
Клякса снова задумался, на несколько секунд, после чего, удивлённо спросил Усача, Гвоздя и Фиксу:
– А что, вам всем, дома-то, не сидится? Ведь, с мешком золотых дукатов, можно зажить по-графски?! Как султан!
Усач поглядел на молчащего Гвоздя, не зная, как выкрутиться от провокационного вопроса Кляксы, затем кинул взгляд на Фиксу, сделал затяжку дыма из своей трубки, после чего, уставился на Кляксу, и ответил тому, на все его сомнения:
– И я, и все мы, хотим, с этого баобаба, ещё по мешку золотых дукатов домой привезти. А там, и заживём по-графски, по-герцогски, по-княжески. Как шахи, султаны, короли и императоры!
Клякса кивнул головой, поверив, и удовлетворившись объяснениями. Фикса же, предложил Кляксе, жестикулируя руками, то, о чём Клякса уже начал мечтать:
– На этом баобабе, должно быть, новые дукаты выросли. На всех хватит. Если хочешь, Клякса, Возьмём тебя с собой. На обратном пути, из Китая, наш корабль бросит якорь у того африканского берега.
– Конечно, хочу! – взвизгнул Клякса радостным тоном. – Африканский дукатный баобаб! Вот это да! Мне и одного мешка золотых дукатов хватит. Я куплю себе титул барона, с за́мком, и заживу!
– Считай, что ты уже барон, Клякса, – громко и радостно крикнул Гвоздь, расчёсывая, в это время свою голову расчёской. – Или, даже, граф!
Клякса три секунды подумал, и спросил:
– А что, этот дукатный баобаб там только один? Около него должны произрастать другие дукатные баобабы.
Фикса закачал головой:
– Мы, всем экипажем, на двадцать миль, вокруг него, во все стороны, всё исходили. Нет там, больше, дукатных баобабов.
Гвоздь закивал головой и подтвердил:
– Дукатный баобаб, там, только один.
– Да, да, один, – сказал, кивая головой Усач, выпуская дым изо рта.
Клякса, вновь, ненадолго, задумался. Ему, вдруг, пришла в голову гениальная идея, и он спросил:
– А что, если несколько этих золотых дукатов высадить на грядке, или в поле? Может, вырастут дукатные баобабы?
Фикса замотал головой.
– В Африке, может, и вырастут, – сказал Фикса, – Да, только баобаб, как дуб, растёт и вырастает за сотни лет. Твоей жизни, Клякса, не хватит, чтоб дождаться первых золотых дукатов. А в Европе баобабы и за тысячу лет не вырастут. Баобабы тепло любят, а в Европе, для них, зимы холодные. Так что, ничего из такой затеи не выйдет.
Клякса тяжело вздохнул. Но мешок золотых дукатов, с дукатного баобаба, который он может привезти из рейса, ему вскружил голову, и его настроение резко возбудилось и радостно поднялось.
Помечтав о золотых дукатах несколько секунд, Клякса вспомнил о возможных опасностях предстоящего морского плаванья, и поинтересовался:
– А как часто моряки гибнут в морях и океанах?
Фикса побледнел, и мрачным тоном начал разъяснять:
– В маленьких речках люди тонут, а в морях и океанах, тем более. Кораблекрушения происходят очень часто. Моряки тонут в мировом океане ежедневно и ежечасно. Почти три года назад, в тысяча семьсот одиннадцатом году, голландский корабль «Лифд», который отплыл на Яву, в Батавию, сгинул, где-то, в водной пучине, вместе с тремя сотнями человек, и с огромной суммой монет, что были на его борту. Полмиллиона серебряных гульденов ушли на дно. То, что корабль «Лифд», по всей видимости, утонул, мы узнали только сегодня.
Кляксе, от этих слов, стало тяжело на душе, но Усач начал его успокаивать, сделав из своей трубки очередную затяжку:
– Но, если, при кораблекрушении поможет Бог, или дьявол, или, хотя бы чёрт, – то можно спастись.
– Или, если ты оказался за бортом, никто тебя не заметил, и корабль уплыл, то с божьей помощью, иногда, но редко, спастись можно, – подтвердил Гвоздь, соглашаясь с Усачом, и кивая головой.
Затем, Гвоздь внимательно уставился на Кляксу, кивнул на Усача, и начал рассказывать:
– В тысяча семьсот седьмом году, со мной и Усачом, произошёл случай. Тогда, в Тихом океане, недалеко от Новой Гвинеи, наше судно попало в очень сильный шторм.
– Да, да, – поддакнул Усач, делая очередную затяжку из своей трубки. – Никогда не забыть.
Клякса слушал, раскрыв рот, а Фикса молчал и, от скуки, уставился в окошко, и стал наблюдать за водной морской гладью. А Гвоздь, для Кляксы, продолжал рассказывать:
– Мы с Усачом крепили шлюпку, которая была плохо закреплена. Но на очередном всплеске волны и ветра, нас обоих, вместе со шлюпкой, выбросило за борт. Экипаж нас не заметил, и корабль уплыл без нас.
Клякса внимательно слушал Гвоздя. Гвоздь сделал паузу, затем, кивнул на Усача, и продолжил:
– Я и Усач оказались в открытом океане.
– В открытом океане… Гм…, – с жалостью протянул Клякса.
Усач прекратил курить свою трубку, так как в ней кончился табак, очистил её от пепла, стряхнув его в окошко, и добавил:
– У нас не было никаких надежд на спасение. Вокруг бушевал шторм, и мы не могли, даже, в шлюпку забраться. Нас бросало из стороны в сторону, как брёвна. Мы барахтались в океане, и, чуть было, не утонули. Хорошо ещё, что в тропиках и на экваторе вода в морях и океанах тёплая.
Гвоздь, подтверждая сказанное, закивал головой, и сказал:
– К счастью, нас обоих, вместе со шлюпкой, выбросило штормом, на ближайший маленький остров.
Клякса подумал, и спросил:
– И кто же вас, потом, оттуда, вытащил?
¬¬– Сами выбрались, – ответил Гвоздь.
Усач закивал головой, и подтвердил:
– Да, да, сами. Через два дня шторм стих, и засияло солнце.
Гвоздь зажестикулировал руками, и продолжил рассказывать:
К великому счастью для нас, в шлюпке был канат, верёвка, рыболовецкие сети, пустая бочка, топор, пила и немного гвоздей.
– Это нас и спасло, – кивнул головой Усач.
Клякса, ни на минуту, не прекращал слушать Гвоздя и Усача, а Фикса не прекращал смотреть в бортовое окошко, не проявляя никакого интереса к их рассказу. Гвоздь продолжил:
– Мы запаслись пресной водой, настреляли птиц, из самодельного лука, наловили рыбки и запаслись провизией на много дней вперёд.
Усач, тут же, подтвердил:
– Так всё и было, Клякса.
Клякса, ещё внимательнее, сосредоточился, ни на миг не отвлекаясь, и с большим любопытством слушал Гвоздя, который рассказывал, делая, иногда, небольшие, пятисекундные паузы:
– Мы стали думать, как нам выбраться с этого проклятого острова. И на восьмой день придумали.
– Что вы сделали? – с нетерпением, спросил Клякса.
Гвоздь сделал очередную пятисекундную паузу, и уверенным голосом, не моргнув глазом, сказал:
– Мы, вдвоём, с помощью рыболовецких сетей, поймали трёх больших океанских акул!
– Трёх океанских акул? – удивлённо спросил Клякса, глядя то на Гвоздя, то на Усача.
Усач кивнул головой, и подтвердил:
– Так точно. Трёх белых акул. Утром выловили первую, и загнали её в маленькую бухточку острова, закрыв ей выход. В полдень выловили вторую, а вечером третью, самую крупную и сильную. Все трое оказались самками, и мы дали им женские имена – Клара, Марта и Афродита.
– Ух! – среагировал Клякса, с восторгом, и через секунду спросил: – Толк-то, от акул, какой?
– Ты слушай, Клякса, – сказал Усач.
Гвоздь, после небольшой паузы, продолжил:
– Мы срубили несколько деревьев на этом зелёном острове, и сделали три дышла и оглобли.
– Да, да, Клякса, три дышла и оглобли, – сказал Усач, кивая головой, и положил свои руки на стол-бочку.
Клякса хлопал глазами и ничего не понимал.
– Затем мы, из верёвки, сделали вожжи и всё необходимое оснащение, запрягли акул в тройку, уселись в шлюпку, которую крепко прицепили за оглобли, дёрнули за вожжи, и поплыли, – бодро сказал, не моргнув глазом, Гвоздь.
Последнюю фразу Гвоздь произнёс настолько уверенным тоном, что у доверчивого Кляксы почти не оставалось сомнений в правдивости всего сказанного. Сам Клякса был восторженно удивлён. Он округлил глаза, уставившись на Гвоздя, и не мог вымолвить ни слова. Гвоздь продолжил рассказ:
– Уже через полчаса, акулы разогнали нашу шлюпку до огромной скорости, и мы быстро помчались по океану.
– Вот так, Клякса! – воскликнул Усач.
– Мы плыли даже по ночам, управляя нашими акулами, как конями, – возобновил рассказ Гвоздь. – Наша шлюпка неслась быстрее орла. Уже через два дня мы были в Индийском океане.
Клякса моргал глазами, и ещё сильнее возбудился от услышанного. А Гвоздь, в этот момент, торжественно воскликнул:
– Индийский океан мы пересекли за неделю!
– За неделю?! – удивился Клякса. – Индийский океан?
– Да, да, за неделю, – подтвердил Усач, и уверенно кивнул головой,
Затем Гвоздь продолжил:
– У мыса Доброй Надежды мы, вновь запаслись водой и едой, накормили рыбой акул, и ещё через две недели Клара, Марта и Афродита доставили нас в Европу, в Лиссабон. Вся Португалия об этом только и говорила! Нас встречали как героев!
– Как героев! – воскликнул с сильной завистью Клякса, не прекращая удивляться, – Вот это да!!!
Гвоздь, глядя в лицо Кляксе, закончил:
– В лиссабонском порту мы распрягли акул, и, поблагодарив, отпустили их. Клара,
___
Дорогие читатели. Сказка "Дракон острова Кенгуру" составляет почти 500 страниц текста и не может выставлена на этом сайте. Прочитать продолжение или скачать бесплатно эту сказку вы можете на сайте автора, который вы найдёте через поиск или по этой ссылке My WebPage |
