На крышах домов лежали шапки снега: толстые, пушистые, слоистые, как торт наполеон. А над шапками поднимался завихрениями дымок от печек и каминов.
Наверняка, в большинстве домов в этот ослепительно ясный воскресный день, готовили птичку, подумал молодой лис, прячась за забором и с легкой ревностью наблюдая за тем, как смачно сторожевой пес поедал праздничный завтрак.
Сегодня миска пса была наполнена остатками вчерашнего рождественского банкета, а значит все внимание его было поглощено этой на редкость роскошной трапезой настолько, что даже не заметил бы пес лиса на расстоянии вытянутой лапы.
"Ах, как было бы прекрасно, - размышлял лис, - тоже получить такую миску! Чтобы ее наполняли каждый день не скупясь и ежедневно. Чтобы любили, а не палили по чем зря, лишь завидев во дворе. И правда, чем я хуже? Я тоже умею вилять хвостом, и всем известно, что лисий хвост - гораздо красивее собачьего и вообще прекрасен во всех отношениях, я могу ловить мышей, не хуже кошки, мой голос куда приятнее собачьего или кошачьего. Люди режут птиц, чтобы съесть на обед: я вполне способен им в этом помочь. Они меня полюбят, если узнают получше!"
Лис был неопытен и очень верил в свои силы. Он очень надеялся, что люди, у которых живет уже так много зверей, не станут возражать против еще одного. И это был тот самый, единственный момент чтобы проникнуть в дом.
Аккуратно, перебежками от дырявого забора к ветхому сараю, от сарая к кусту, заметенному так, что не видно и веточки, а оттуда за сугробом в едва приоткрывшуюся дверь в дом, лис пробрался внутрь.
С первых же шагов обдало лиса волной теплого воздуха и сладкого запаха запеченной курятины. Так чудесно это было, что он даже остановился на миг в нерешительности прямо у ног молодой женщины.
Раздался возглас удивления. Женщина, открывшая дверь во двор, совсем не ожидала рыжего гостя.
"Что же делать дальше?" - заволновался лис. Ему несказанно повезло, что дверь открыла невестка хозяев, а не строгий глава семейства, что частенько любил прогуливаться по лесу с ружьем наперевес.
От громкого звука лис вздрогнул. Но продолжал стоять.
Прибежала малышка-дочурка и сын хозяина дома.
Они еще минуту, наверное, смотрели друг на друга и на незваного гостя. А затем, малышка потянулась погладить кончик пушистого рыжего хвостика.
К этому лис все же оказался не готов, а потому бросился наутек через все еще открытую дверь по пушистому снегу под радостный детский смех и оглушительный собачий лай.
Прошло два дня. Молодой лис очень жалел, что не решился зайти дальше и часто вспоминал маленькую ручку, что пыталась потрогать его шерстку. Но как же страшно было вернуться туда, где лают собаки и могут начать стрелять из ружья.
И все же, любопытство пересилило. "Решено! - подбадривал себя лис, - в этот раз точно все получится."
Когда лис снова оказался у того же забора самого пряничного и милого домика во всей деревне, каково же было его удивление: у калитки он увидел снова добрую невестку.
Он думал было подойти поближе, но женщина заспешила в дом.
"Все пропало, - расстроился лис, - сегодня пес отвязан, а значит мне не пройти..." Окинув еще раз грустным взглядом на выглядывающую из-за забора верхушку крыши, лис осторожно направился в лес.
Когда он уже был на опушке, дверь домика снова распахнулась и оттуда вышла невестка. Она отворила калитку, проследовала к тому месту, где совсем недавно сидел лис и аккуратно поставила на снег теплую миску, полную куриной кожи, костей и бульона. А затем, не сказав ни слова, ушла.
Лис не мог поверить своему счастью. Сначала медленно, а затем все быстрее, побежал он обратно. К манящему запаху супа, теплому очагу.
Каждый вечер приходил лис к забору и неизменно получал миску вкуснятинки. Со временем, смотреть как он ест, стали приходить и остальные члены семейства. И даже глава семьи под общим напором оказался не против. Малышка гладила рыжую шерстку, играла с лисом и смеялась, радуясь его приходу.
Так продолжалось до самой весны. А с капелью, лис передумал становиться домашним, слишком уж запахи леса были свежи, слишком уж кипела в венах кровь в апреле. Но каждый день у забора его все также ждала миска, чтобы он знал, что всегда может вернуться. |
