отводятся на один час назад».

Из недавних газет

...Я вышел из кабинета в соседнюю комнату. Сынишка, забыв выключить телевизор, спал на диване. Блики светящегося экрана мелькали на его лице.

Подходил к концу какой-то фильм. На голубом квадрате появилось знакомое лицо диктора. Он сообщил о программе будущих телепередач и в связи с наступлением зимнего времени предупредил, чтобы не забыли перевести стрелки перед сном.

Я выключил телеящик и взглянул на часы. Была полночь. Пока я передвигал символические «стрелки» на электронных часах, отнимая от прожитых суток минуты, в полумраке комнаты ЧТО-ТО произошло. С каждой электросекундой, вспыхивающей в обратном порядке, в том же порядке восстанавливался ритм прожитой жизни. Ящик медленно стал наполняться телесветом, сын, как оказалось, не спал – сомнамбулой находился в преддверии сна. На фоне карты земного шара поплыли привычные буквы – «Сегодня в мире», но голос диктора насторожил:

– Я приношу извинения за ту информацию, которую передал час тому назад, то есть в это же время. Опровергая свои прошлые сообщения, я довожу до вашего сведения, что президент отменил приказ о начале звездных войн. Отменил во имя ЗВЕЗДНОГО ЧАСА МИРА.

Мы также приносим извинения за показ псевдохроники землетрясения в Мехико. По вине телеоператора были перепутаны бобины с кадрами американского художественного фильма «Землетрясение».

Подземные толчки, действительно, имели место, но их эпицентр находился далеко в акватории Тихого океана. Дошедшие до берега колебания имели силу два балла и не повредили знаменитые фрески Давида Сикейроса. Жертв и разрушений нет.

Пираты, угнавшие атомную подводную лодку с ядерным оружием на борту, сделали официальное заявление, в котором говорится, что подводная лодка угнана не с целью шантажа и запугивания ряда западных стран, а на предмет уничтожения самой подводной лодки и смертоносного груза на ее борту.

Они в своем заявлении подчеркивают, что это единственное верное и необходимое решение в создавшейся международной обстановке на нашей планете. Местом проведения этого гуманного акта выбран необитаемый архипелаг в Атлантике. Как было установлено, лица, угнавшие подводную лодку с одной из американских баз в Средиземноморье, являются членами международной организации – «Миру – мир». В связи с этим заявлением, которое размножено пресс-центром ООН, решено созвать экстренное заседание Совета Безопасности.

Хакеры, найдя ключ к засекреченным файлам Компьютерного Центра НАТО, пытаются изменить курс крылатых ракет на 3600 – к месту их запуска. Они утверждают, что нашли компьютерную тайну начала двухтысячного года. Об этом сообщает агентство Ассошиэйтед Пресс...

Я ошарашенно стал переключать все двенадцать каналов телевизионного ящика. Сам переключатель был похож на циферблат небольших кабинетных часов. Я вращал его, словно ночной штурвал, подаренный мне старым моряком.

Мелькали главы «летнего времени». Мелькали, как будто бы все двенадцать станций на циферблате кольцовой линии московского метрополитена. Я спускался по экскалатору в черную дыру туннеля, навстречу мне стремительно несся возрожденный свет прошлого.

...кочевницу не разлучили с сыном, и она вновь гуляла с ним среди белых яблонь Заилийского Алатау...

...а там, еще выше, в одной из лабораторных комнат космостанции на осциллографе астронома Рашида световой луч выводил вечный цветок Вселенной – эдельвейс...

...больную вылечил не баксы, а прилетавший на вертолете врач из областного центра. Баксы, обвязавшись вокруг шеи обрядовым бичом, ушел в поэты...

...и оказался на седьмом этаже общежития, в гостях у студентов Литературного института. «Старик!» – обращались к нему безусые юнцы. Он это принимал как должное к своему почтенному возрасту и двигал обрядовым бичом, словно стрелкой, по циферблату стола, предоставляя каждому из начинающих пиитов час его поэзии...

...на мысе Канаверал столб белого дыма всплывал из бездны океана и на фоне синего неба превратился в серебристый «Челленджер» с семью астронавтами на борту...

...и самая прекрасная среди них Криста Маколифф, прикоснувшись к будущему, возвратилась к своим ученикам, чтобы сеять «доброе, вечное». Дельфины в честь ее возвращения устроили танец бессмертия, их гибкие тела взмывали над гладью океанских вод...

...на экране одного из каналов проступили смутные черты друга. Я не расслышал начало его фраз, «...мы ищем Время, не обозначенное ни на одном из циферблатов. Время – суть которого – Поэзия. Перевод стрелок – это, быть может, только ключ к нему, а само Время где-то там, за окном...»

– Папа, что это? – испуганно спросил мальчик спросонок. – Меня кто-то манит туда.

Он указал на экран телевизора. Там, словно на негативе, проступала белая ветвь на черном фоне.

– Не знаю. Но ты спи.

– Мне и хорошо и страшно, как, помнишь, в прошлое воскресенье в горах? Тихо и под снегом деревья... Может, это мне снится? Может, я сплю?

– Спишь?.. Конечно, спишь.

– Ты все равно не уходи. Можно, я полежу у тебя на коленях?

– Ладно. Только ты спи. Пусть приснится тебе что-нибудь хорошее.

– А что?

– Ну, что ты хочешь?

– Я хочу?.. Так, значит, я хочу.., чтобы мне приснилось море, дельфины, мы с мамой в лодке и еще... еще... Яблоко!!!

Я хотел было сказать, что яблоко можно принести из кухни, но тут в телевизоре послышался шум, напоминающей морской прибой. Шум телеволн нарастал, словно мы с сыном находились на берегу, и наши голени омывала морская волна. На какое-то мгновение показалась симпатичная мордашка дельфина. Он разинул пасть, издал характерный звук, словно хотел что-то сказать, и исчез, махнув хвостом. Вместе с всплеском волны, брызги которой обдали наши лица, из глубин телеящика выкатился краснощекий алма-атинский апорт и закрутился среди узоров синтетического паласа. Я подобрал это яблоко, пахнущее морозцем, и дал сыну. Последнее, что я запомнил, это привкус капли морской волны на своих пересохших губах.

Я не знаю, сколько часов находился в забытьи, но когда приоткрыл глаза, уже светало. Я уложил спящего мальчика на диване и взглянул в окно. На фоне окна белела ветвь, покрытая первым осенним инеем. Биовектор Вселенной. «Быть может, малыш перепутал экран телевизора с ночным окном», – подумал я и взглянул на сына. Он спал, прижимая к груди вчерашнее яблоко. Я осторожно взял из его рук. Яблоко все еще пахло прохладой. На телеящик было страшно взглянуть. Он зиял в углу комнаты. Экран вытек. Расплавленная масса стекла лежала на паласе, смутно напоминая гребень морской волны.

Была предрассветная тишина. И вдруг – какой-то воробей из семейства городских с лета сел на ветку, стряхнул с нее своим весом иней, и она из вектора вновь превратилась в ветвь жизни. Воробей весело взглянул на меня и зачирикал, словно бы говорил:

– Все приснилось, все приснилось... а яблоко ты сыну из кухни принес, и забыл об этом... а телевизор просто-напросто взорвался от перенапряжения, или ты забыл его выключить... все приснилось, все приснилось, и не спорь со мной.

Я и не спорил. Было хорошо и тревожно, как, помнишь, в прошлое воскресенье в горах? Тихо и под снегом деревья...

Наступало утро.