Росла на огороде ромашка. Она не была избалована мужским вниманием, так как рядом на клумбе росли прекрасные розы, гордые гладиолусы, строгие изысканные гвоздики, цвела пышная сирень…
Но как любой женщине, ромашке хотелось любить и быть любимой, расти не на огороде, а в саду, и в конце концов попасть в прекрасный букет, который юноша подарит однажды своей девушке.
Обитатели огорода – морковка, тыква, помидоры и репа подбадривали ее: «Не горюй, ромашка, придет и твой звездный час. Ты просто не видишь своей красоты, своих нежных белых лепестков, своей солнечной головки…»
Но красавицы-бабочки, золотистые пчелки предпочитали наслаждаться красотой роз и заглядываться на пышные георгины… Нравилась ромашка только полевому васильку, но ей не хотелось всю жизнь провести с ним в огороде, в глубине души она была уверена, что достойна более красивой жизни…
Но вот однажды к ромашке подлетел шмель. Ромашка расцвела еще больше, а шмель все жужжал и жужжал над ней, рассказывая, как они будут счастливы вместе. Женщины, как известно, любят ушами: ромашка верила всем обещаниям шмеля...
Ей хотелось подарить своему возлюбленному что-нибудь значительное. Звезды с неба, солнце, весь мир, но у нее были только ее прекрасные, как фата невесты, лепестки. И вот она стала каждый день дарить шмелю по одному своему лепестку. И шмель еще радостнее кружился над ней, еще больше ей обещал счастья…
Но… Наступил день, когда ромашка отдала шмелю все свои лепестки. У нее осталась только одна золотистая головка…
– Фу, как ты не красива, – сказал ей шмель, подлетев к ней на следующее утро… – Я не могу пойти под венец с невестой, на голове которой не будет прекрасной белой фаты. И… перелетел на клумбу к красавице розе.
В глазах у ромашки выступили слезы, хотя возможно несведущий человек просто принял бы их за обычную утреннюю росу.
Морковке, тыкве, помидорам и репе нечем было ее утешить. Только Василек вздыхал по прежнему, ему нравилась ромашка в любом обличье.
Теперь шмель каждое утро жужжал над розой, а ромашка думала о том, как недолговечно было ее счастье, пока окончательно не завяла и не умерла… |
