Старый як угрюмо спускался с горного кряжа, оставляя за своей полинявшей шерстью покатой спины хаос серых мрачных вершин, которые уже не радовали понурый взгляд яка своими ледниками, ибо шел он по горной тропе умирать в долину смерти, что находилась у берега озера жизни – синего Иссык-Куля.

Старый як, прожив долгую жизнь высоко в горах, шел прощаться с этой, только своей, неповторимой ни его предшественниками, ни его многочисленным потомством, жизнью.

Старый як еще издали, спускаясь с последней тропки своего бытия, приметил невысокий валун, чья округлая поверхность краем была погружена в озеро и бесконечные волны жизни непрестанно омывали этот камень, пришедший древним селем к берегу.

«Здесь и будет мой вечный покой, – подумал як, подходя к валуну. – И кости, и рога спустя время двуногие существа завернут в мешковину и отнесут туда, откуда иногда клубит дым, так непохожий по запаху на благородный туман заоблачных высей».

Он знал об этом, ибо спускался иногда с высоты небесных гор, чтобы взглянуть на то, что делается в этой долине, и видел иногда як, как уносили кости и рога его предков эти двуногие существа.

В чистых грустных глазах яка, выражающих светлую печаль, отражалось беспредельно синее небо с плывущими облаками, летящем в бездонной выси орлом.

Старый як последний раз подошел к воде священного озера и глотнул прозрачную влагу...

Где-то послышался печальный звук сазкарная, который слился с пронзительным и тягучим плачем кобыза.

Пополз вниз лавиной черный, клубящийся туман, расплывалась неотвратимая зловещая тень смерти.

Тучи и туман слились в единую всепоглощающую тьму, и в этой тьме огромные камни начали шевелиться, рождая грохот вокруг, покатились вниз, неся в своем паденьи былую душу умирающего яка.

Исчезло небо, исчезли горы. Весь мир превратился в непроницаемый мрак.

А озеро?

Оно вселяло жизнь в камни, растения и в самого яка, ибо несколько глотков оживляющей влаги возродили душу яка.

Она перешла в крылатого скакуна, который взмыл в небо, возносясь все выше и выше. Земля, удаляясь, теряла свои очертания. Белоснежный, благородный скакун, распустив хвост, развевая на ветру гриву, чувствовал, как вырастают крылья великой мечты яка.

Как когда-то он своим молоком оживлял многих на этой благословенной земле, так и это озеро возродило в нем неистребимый дух, который посредством крылатого коня устремился в небесную высь и там уже в образе облака вновь вернется на его высокогорную родину.

Поет сазкарнай,

Плачет кобыз

Жизнеутверждающий крик

Невидимой в небесах птицы.